Алекси поднял фонарик, и она сощурилась. Сверкнули изумрудные серьги.

— Ну что, миссис Стерлинг? Вы что-нибудь потеряли здесь?

— Выключите фонарь. — Решительный тон принадлежал женщине, привыкшей повелевать.

Однако Алекси не торопился подчиняться. Узкая изящная рука прикрыла глаза. Блеснули огромные изумруды на обручальном и венчальном кольцах.

Зеленые глаза оценивающе оглядывали мужчину, и было ясно, что она уверена в своей привлекательности.

Зацепив капюшон пальцем, Алекси потянул его назад. Упругие волны волос упали ей на плечи. Один рыжеватый завиток задержался на его пальце: ароматный, мягкий, трепещущий и вызывающий трепет — как она сама…

Такой же была его бывшая невеста: так же прекрасна, но сердце ей заменял счетный аппарат.

Алекси зажег верхний свет, работающий от батареи, и увидел устремленный на него гневный взгляд.

Она же не знает меня, почему она на меня так зла?

Джессика, отведя глаза, оглядела циркулярную пилу, электрогенератор, верстак, ящик для инструментов… Но Алекси чувствовал, что это его она изучает.

Богатая вдовушка собралась позабавиться с ковбоем. Это не для него.

— Зачем вы шли за мной? — резко произнес он. — Вы собирали обо мне сведения на прошедшей неделе. Зачем?

Она напряглась и медленно перевела на него взгляд. Алекси вовсе не собирался гладить ее щеку, но большой палец невольно прикоснулся к ней.

— Я не готова вам ответить, — медленно проговорила Джессика и, подняв руку, сняла его ладонь со своего лица. Отступив назад, она неторопливо прошлась по комнате. — Чудненько. Ремонтируете этот сарай для отца? Ему, наверно, захочется и хлев рядом, скотинку завести на этих нескольких акрах… Сад, может быть. Сельские обычно всего этого хотят. А почему вы этим занимаетесь, а не ваш брат? Он отказался приехать? Или вам надо было сбежать из Винуса, от любви, рассыпавшейся прахом? Ваша невеста нашла себе другого, не так ли? Наверно, поэтому вы здесь и возитесь с ремонтом и обслуживаете пьяниц? Чтобы изменить свою жизнь?

Очень надо мне это. Разузнала, что я делаю, и строит свои предположения.

— Так вы все знаете… Моим друзьям наговорили, что у нас с вами что-то было. Я могу проверить по записям отеля, когда вы звонили по межгороду — наверняка совпадет со звонками в Вайоминг. Звонили вы, правда, под чужим именем… как оно? Мими Джулиэн, да?

Джессика пожала плечами, отмахиваясь от его вопросов.

— Я хотела выяснить, подходящий ли вы для меня человек. Я знаю, что вы останетесь здесь на какое-то время. Похоже, что надолго.

Она перешагнула кучу обрезков и направилась к дверям, ведущим на кухню и в кладовку. Отодвинула пластиковую занавеску и посмотрела в темноту. Ни раковин, ни полок еще не было. Здесь Виктор, вдовствующий отец Алекси, будет прихлебывать свой русский чай и любоваться волнами.

Алекси смотрел на нее. Что же ей надо?

Ему вспомнились другие времена и другие женщины, которые интересовались им, — женщины-охотницы, зачарованные его имиджем мужчины из вестерна. А она? Богатая вдова, пожелавшая испытать толику острых ощущений, прежде чем вернуться в мир корпораций и деловых костюмов?

— Думаете, я хочу вас в любовники, верно? — спросила она спокойно. — Это не так. Я ищу мужчину не для постели, а для дела.

Как это обычно и бывает с подобными женщинами. Бизнес, и ничего кроме. Алекси кивнул и сказал:

— Я слушаю.

— Мне нужен кто-то вроде вас. Вы знаете людей в городке, нравитесь им. В прошлом году вы с вашим братом Даней приезжали навестить Микаила, а когда вы уехали, из города исчезла одна очень неприятная личность. Ларс Андерс. Думаю, между вашим визитом и его исчезновением есть связь. Все было проделано тихо-мирно, но Ларс больше тут не появлялся. В свое время вы так же спасли похищенную девочку. Это старались не разглашать, чтобы защитить ребенка от шумихи. Кое-что нашлось в архивах местных газет и в ваших краях. В частности, я имею в виду вашу поддержку убежища для обиженных женщин, — поддержку не только деньгами, как мне сдается. Вероятно, имело место применение силы.

Она засунула руки в карманы и вздрогнула.

— Тут холодина… Думаю, для моей цели вы великолепно подойдете. Вы умеете вести себя тихо и держать язык за зубами. А я хорошо заплачу. Беретесь?

Алекси Степанов — только он мог защитить Виллоу, подругу Джессики. Как и другие мужчины Степановы, он достоин доверия, нравственный человек, придерживающийся старых принципов.

Но колючий, как еж, и не верит ей. Не поверил с первого взгляда.

Она ему не нравится. Об этом ясно говорят сощуренные серые холодные глаза на загрубевшем от непогоды лице, стиснутые челюсти и твердо сжатые губы. Он был одет в овчинный полушубок, поношенные джинсы и разбитые рабочие ботинки. Вся его крепкая сухощавая фигура выражала недоверие. Он хмуро взирал на нее с высоты своего шестифутового роста.

И не нужна мне твоя симпатия, Алекси. Нужно лишь, чтобы ты сделал то, что от тебя требуется, — защитил Виллоу.

— Вы хотели, чтобы я шла за вами?

Он кивнул; непокорная грива его темно-каштановых волос достигала плеч, как будто он намеренно старался отличаться от своего аккуратно подстриженного кузена Микаила. Длинные волосы не смягчали ни резко выступающих скул, ни жесткости сдвинутых темных бровей.

Он совсем не похож на своего другого двоюродного брата, легкого и обхождении Ярэка. Местные кумушки считают, что Микаил и Ярэк обожают своих жен и детей и нежно любят родителей, Мэри Джо и Фадея Степановых. Алекси тоже должен быть склонным к семейной жизни — это Джессика заключила, наблюдая, как он играет с детьми и общается со своими родственниками.

Их взгляды встретились. Когда они танцевали в таверне, в ярком свете, его глаза блестели холодной голубизной, но сейчас, затененные, они приобрели серебристый оттенок. Почти как лед — или сталь.

Она тогда буквально физически почувствовала его неприязнь к себе.

Но ей нет до этого дела. Все, что она хочет, — это обеспечить безопасность подруги.

— Если вы заставили меня прийти сюда, то поняли, что мне необходимо поговорить с вами. Это можно было сделать и в гостинице, но вам приспичило тащить меня сюда. Вы любите, чтобы все происходило на ваших условиях, любите властвовать, мистер Степанов.

— Я просто осторожен.

— Не доверяете мне?

Короткий кивок. Серо-голубые глаза анатомируют ее, оценивают. Джессика понимала, как он относится к ней: женщина в дорогих тряпках, привыкшая к богатству, к тому, чтобы всегда получать то, что она хочет.

Сейчас ей хочется получить его.

— Пожалуй, так, — признал он, неторопливо растягивая слова, как и положено человеку с Запада. Хотя, будучи сыном иммигрантов из России, он прекрасно говорил по-русски, что Джессике было известно.