– Отлично. То, что вы держите сейчас – ваша клятва. Клятва вашего таинства и верности, можно сказать. Она подтверждает то, что всё сказанное и увиденное вами здесь же и останется. – Он повернулся к мужчине рядом. – Друг мой, позвольте.

Он одел лежащие рядом прорезиненные перчатки, открыл коробку, достав оттуда странный кубический стеклянный предмет. Грани оного были укреплены металлическими деталями. Оно больше походило на ещё один ящик, но на этот раз, с необычным, даже можно сказать, необъяснимым с виду веществом. Нет. Некая материя, имевшая свойства сразу всех состояний и походившая с виду на… космос?

Ни Даниэлю, ни другим заседающим в данный момент в зале, не был знаком вид этого нечто. Все их внимание было приковано к доктору и стеклянному ящику в его руках.

– Это и есть хиральность. Не совсем верно, конечно. В данный момент у меня образец её более стабильной и скажем так более безопасной, и не менее важно, видимой версии – темпоральности. Однако природа у них одна и та же – материя нашего с вами мироздания. Истинная и единственная.

Учёный прервался и осмотрел изрядно удивлённую группу, некоторые из которых, глядели на него со скепсисом и сомнением.

– Могу понять ваше недоверие сейчас. В такие слова трудно поверить, но, боюсь, всё так и есть. Это правда, от которой бессмысленно прятаться. Именно РИСИ в своё время открыли существование этой материт, как части нашей вселенной, из которой соткана сама суть, сама концепция существования, как таковой. Подобно древнему алхимическому эфиру, сама ткань мироздания, сама явь сущего соткана из невидимой для глаз хиральности. Даже человек, не является исключением из этой системы. Всё, начиная от тела и, что не менее важно, концепции души, объяснить наличие которой пытались все религии, учёные и философы нашего мира, берёт своё начало из природы этой самой хиральности. – Внезапно, Уоллес взял в руку, лежавшую на столе старую, не подключённую лампу накаливания. – Для полноты картины, позвольте мне кое-что продемонстрировать…

Он поднёс лампу к коробке, и практически мгновенно, она ярко вспыхнула. Но почти сразу же, он её убрал.

– Более стабильная темпоральность, несмотря на трудность в добыче, является мощнейшим, и самое главное, неисчерпаемым чистым источником энергии. Топливо для вечного двигателя. Одна из важнейших целей всей человеческой истории – неограниченный ресурс, был найден, открыт, и самое главное, добыт нами, Институтом. Это самый настоящий прорыв в сразу нескольких направлениях, обладает огромным, колоссальным потенциалом развития и определённо может стать поворотным шагом всеобщей эволюции. Революционное открытие, которое заставит нас кардинально изменить свои взгляды на наш мир, веру, возможности… – Было видно, как это впечатлило и даже в некотором роде испугало сидящих студентов, заворожённых рассказом доктора. – Революционное открытие для всего мира… которое, увы, этот мир не увидит.

В последних его словах слышалась отдельная твёрдость и жёсткость.

– К сожалению, но наш современный мир, стоящий на пороге нового 21-го века, ещё не готов к таким открытиям. И судя по нашим, да и не только нашим, прогнозам будет не готов ещё долгое время.

Аудитория погрузилась в тишину. Всех слишком удивила перемена в речах Вьятта.

– Видите ли мы, как РИСИ, являем собой сплав из множества направлений учений. История среди них. И решение хранить в тайне от чужих глаз открытое нам знание, обусловлено, в первую очередь, безопасностью. Стоило наступить веку железной ковки – люди принялись ковать из железа клинки. Стоило европейцам привести из Китая секрет изготовления пороха – на полях боя появился огнестрел. Стоило людям открыть уран и радиоактивный распад для создания нового источника энергии – как следствие, – Манхэттенский проект и ключ к полному уничтожению нашего вида. Учитывая изменчивую и ещё не до конца понятную концепцию хиральности, последствия её нерационального использования может привести к катастрофе за рамками наших догадок. Всё это – факторы более чем говорящие о готовности коллективного человечества принять что-то новое.

Доктор осмотрел слушателей, словно бы своим взглядом подтверждая сказанное.

– Именно поэтому, мы так тщательно охраняем полученные знания. Они станут доступны людям, но только тогда, когда эти самые люди будут готовы принять их, со всей долей ответственности. И как вы могли уже понять, все эти проверки более чем оправданы тем, что вы, как теперь будущая часть всего Института, должны осознавать груз ответственности, лёгший на ваши плечи.

Тон его голоса постепенно стихал.

– Мы ревностны. Да, это так. Но наша ревность исходит исключительно из благих намерений. Открытия сделанные всеми нами идут ради процветания и совершенствования жизни каждого на этой планете. Вы – наше будущее, ровно на столько, на сколько и будущее человечества.

Он указал рукой на дверь и рядом стоящего ректора.

– Я не могу приказывать вам. Ваше решение – ваша прерогатива. Вы можете уйти и вам предоставят… другой формат обучения и место. Но те, кто решит остаться здесь – поступит более чем правильно. Тот, кто останется, станет частью всеобщей будущей истории. Посему, я прошу вас помочь в строительстве этого самого будущего прямо сейчас.

Вьятт закончил свою речь, ожидая дальнейших действий от порядка удивлённых студентов, тихо перешёптывающихся и переглядывающихся меж собой. На лицах многих из них читались ещё остатки замешательства и непонимания, в лицах других же, коих, однако было большинство, скорее виднелась лёгкая неуверенность, перед их выбором. Они уже решили для себя всё, когда эта предварительная подготовка в этом месте обрела для них новый смысл.

Среди них был и Даниэль. Лично для него, подобно открытие тайн, наоборот говорило о многом. О том что он, подобно Прометею, герою древности, был избран, дабы принести всем людям чудеса и добродетель совершенно новых, доселе не виданных знаний. Это была миссия. И для него честью стать таковым не столько для себя, сколь для других, означало исполнить свой долг, как современного искателя истины. И если ему придётся хранить тайну, ища эту истину тут, он разделит бремя учёных РИСИ.

В скором времени, оба мужчины из Института подозвали каждого вниз. Лекция окончилась, и теперь им предстояло право выбора. Те, кто хотели остаться, подходили к Вьятту и подписывали последний контракт. Это было началом более развёрнутого и можно сказать более глубокого изучения, теперь уже известной темы, с дальнейшим устройством на должность сотрудника. Те же, кому такое открытие до сих пор казалось сомнительным, не желая продолжать обучение, подходили к ректору, и их выводили из зала.

Ни Даниэль, ни другие студенты их больше не видели. Каждый из них выбрал свой путь. Их судьбы здесь окончательно расходились.