Первые годы в Высшей Магической Академии Империи Мадрас дались Марийке крайне тяжело. Стоило ей только переступить порог этого учебного заведения, с любопытством оглядываясь вокруг (спасибо деревенскому целителю, что взял на себя труд доставить одаренное дитя в столицу, так как собственная семья отказалась от нее), к ней тут же подошел магистр-некромант Вермион Делакарва.

– Я получил ваше послание, господин Медоуз, – а сам не сводил глаз с удивительного ребенка, чья мощь восхищала и покоряла уже сейчас. – Это невероятно! – в благоговейном восторге прошептал он, чем жутко смутил Марийку. – Благодарю вас за труды! – он легко и изящно склонил голову, одновременно извлекая из-за пояса небольшой кожаный мешочек, и протянул его молодому целителю.

– Мне не нужны деньги, – будто бы даже оскорбился он.

Несмотря на свой не самый высокий доход, маг совершенно бескорыстно помог этому юному созданию. Девочка была такой веселой, непосредственной, но в то же время невероятно рассудительной для своего возраста и окружения. Мужчина просто не мог пройти мимо, оставив ее в беде.

– Я знаю, – мягко улыбнулся некромант. – Там нечто гораздо более ценное. Прошу вас, – магистр снова протянул мешочек, буквально впихивая его в руки целителя.

Тот несколько неловко распутал тесемки и высыпал на раскрытую ладонь содержимое, которое действительно было дороже любого золота. Бесценные целительские артефакты, печать Кроста для создания самых сложных и мощных зелий и несколько накопителей. Поистине щедрый подарок. Спрятав обратно свои сокровища, молодой лекарь склонился к лицу своей подопечной и мягко произнес:

– Здесь о тебе позаботятся, Марийка, научат управляться со своим даром. Будь прилежной и ничего не бойся, – маг подмигнул ей и крепко обнял на прощание. – Удачи тебе, девочка, – тепло улыбнулся он, но прежде, чем уйти, добавил: – Мэтр Вермион, у адептки нет ни вещей, ни необходимого для учебы. Семья отказалась от нее, – произнес совсем тихо.

– Это и к лучшему, друг мой, – проговорил некромант. – Идем, дитя, нас уже ждут… – и махнув целителю рукой, повел Марийку по широкой каменной лестнице наверх…

Как этой девчонке так легко и просто удалось обуздать собственную силу, не понимал даже ректор академии, умудренный опытом и одаренный внушительной силой маг воды, Ланвэн Ковиль.

Поначалу Марийка обучалась вместе с остальными магами, ведь некромантам также необходимо было знать и понимать, как свою собственную магическую суть, так и разбираться в стихийной магии и в целительстве. Кроме общемагических предметов, всему потоку преподавались и немагические дисциплины. А вот со специализацией все обстояло несколько иначе. Маг смерти не является некромантом в полном смысле этого слова. Если угодно – это воплощение ее самой в бренном мире, как, впрочем, и маг жизни. Смерть сливается со своим носителем, она неотделима от сосуда, вся его сила в том, что он видит конец всего сущего, будь то живое существо или предмет (ведь даже у камня есть свой «жизненный цикл»), и может мгновенно приблизить его, сделав страшной реальностью. Перейдя на магическое зрение, девочка видела вокруг себя фиолетово-черные нити и всполохи, расходящиеся в разные стороны. Стоило только слегка потянуть за одну, и существо или предмет начинало медленно угасать или быстро, в зависимости от того, какой была цель. С магом жизни происходило ровно наоборот. Он прогонял смерть, мог вырвать из ее лап кого угодно.

Двое высших магов были вне политики и государств. Они являлись сдерживающим фактором и гарантией сохранения мира, его защита, при этом не вмешиваясь во внутренние дела королевств. Их задача была куда как масштабнее – не допустить межгосударственных военных конфликтов, удержать правителей от необдуманных шагов ради поддержания баланса. Но при этом могли избрать службу при любом дворе. Магия сама находила идеального носителя. Невозможно было предугадать, кто станет следующим. И в этот раз у нее явно был какой-то план, иначе почему впервые за многие века повелителем смерти стала девушка, а жизнью владел мужчина…

Глава 2

– Мари, вставай! – до противного жизнерадостный голосок дриады прозвенел колокольчиком прямо над ухом. – У тебя через полчаса зачет с мэтром Вермионом.

– Изыди, – недовольно буркнула я и спряталась под подушкой для надежности.

– Ох, детка, ну не будь ты такой букой. Как, кстати, прошло твое свидание с Леориэлем? – Странно, что она еще не в курсе.

– Нормально, – отмахнулась от любопытной соседки. Очередной напыщенный осел решил потешить свое самолюбие за мой счет, заодно и нервишки себе пощекотать. Ага! Еще один желающий острых ощущений! «В постели со смертью!» – прямо лозунг этих недомужиков.

А ведь поначалу я просто таяла от внимания чопорных холодных красавцев. Как они двигались, как говорили… М-м-м-м-м! Куда там простым человеческим магам до этих дивных созданий! Но за внешней прекрасной картинкой пряталось столько всего, что копаться в том, что там внутри, пропадало всякое желание. Одним словом, эльфы – высшие существа!

Вот и этот с какого-то перепугу решил, что я не смогу устоять перед его нечеловеческим обаянием. Возможно раньше, года два назад, но не сейчас. К своим двадцати мне совершенно четко стало ясно, от высокородных (как они сами себя называли), стоит держаться подальше. Также красиво, как эти мужчины могут добиваться, также потом изящно и высокопарно унижают и поливают грязью, стоит только очередной игрушке надоесть, а на горизонте появиться новой. Был у меня такой печальный опыт, с тех пор зареклась. Да только неугомонная Алеандра, пожалуй, моя единственная подруга, она же бессменная соседка по комнате, мечтает пристроить меня в хорошие, так сказать руки, и на пути к своей цели не считается ни с какими разумными доводами, в том числе с моими. Иной раз это здорово раздражает. По большей части она быстро сдается, особенно если ей в этом немножечко помочь, но только не в случае с Леориэлем. С какого-то перепугу дриада вдруг решила, что мы – идеальная пара. Да-да, самой смешно. Эльфу похоже было просто любопытно, да и льстила такая возможность, чего уж там, вот он и решил немного развлечься. Ох, как он гневно вопил! Стоило ему только попытаться прижать меня животом к деревцу прямо в академическом саду, да еще и для верности ветками этого самого деревца обездвижить, чтобы одарить собой аж до беспамятства, как он горячечно прошептал мне в ухо, я, не раздумывая, превратила свои в гнилостную труху, а его великолепный драгоценный идеальный наряд (это