В современной истории был «однополярный момент», и администрация Буша в полной мере была администрацией «однополярного момента». Однако он уже позади. Обама пытается стать эффективным президентом США в условиях «многополярности», которая утвердилась надолго. В этом смысле президентство Обамы создает новые возможности, в том числе и для развития отношений между США и Россией, так как в его мышлении и внешнеполитической доктрине содержится признание того, что Соединенные Штаты должны активно взаимодействовать с другими державами на мировой арене, а не пытаться жестко диктовать им свою волю.

Каковы же факторы, подрывающие перспективы перехода США к качественно новой внешней политике?

Во-первых, Обама во многом остается заложником прежних целей американской внешнеполитической стратегии. Система стратегических задач и установок не пересмотрена. Этот парадокс отметил немецкий журнал «Шпигель». Выслушав речь Обамы по Афганистану, произнесенную 1 декабря 2009 года в военной академии в Вест-Пойнте, обозреватель журнала пришел к выводу, что это была «речь нобелевского лауреата войны». То есть Обама — «президент мира», Обама — дитя XXI века, Обама-«антиБуш» парадоксальным образом пошел по тому же пути, что и Буш — президент, отброшенный современным развитием, а именно — пошел по пути эскалации войны в Афганистане. И при Обаме США пытаются проводить политику, которую проводили США при Буше. «Шпигель» был не одинок в своей оценке: речь, с которой выступил Обама, как отмечали многие европейские обозреватели, мог бы произнести и Дж. Буш. Обама, казалось бы, мыслит иначе. Однако таковы императивы, продиктованные американской внешнеполитической стратегией и сохранившимся от прошлого мышлением американской политической элиты.

Второй фактор — одиночество Обамы. Представляется, что Обама по типу своего мышления находится в большом отрыве от собственной администрации. Ее взгляды точнее отражает вице-президент Джозеф Байден, который представляет традиционалистские подходы и периодически делал заявления, идущие вразрез с тем, что говорил президент США. Вспомним известное интервью Байдена газете «Уолл-стрит джорнэл» от 28 июля 2009 года. Суммируя сказанное Байденом, газета вынесла в заголовок такую фразу: «Ослабленная Россия подчинится Соединенным Штатам». В интервью Байден, в полном соответствии с логикой «холодной войны», доказывал, что через несколько лет Россия, ослабленная внутренними проблемами, будет вынуждена «встать на колени» перед США. Создается впечатление, что в этом интервью нашло отражение мышление большей части администрации Обамы, не говоря уже о конгрессе США и американской политической элите в целом.

Третий момент — тактический характер изменений, объявленных администрацией. США еще не созрели для глубокого переосмысления системы национальных интересов. В 2007 году в Давосе я спросил Джорджа Сороса о том, насколько повлияла на политическое мышление американских правящих кругов неудача в Ираке и будет ли она иметь такое же воздействие на это мышление, как поражение середины 70-х годов во Вьетнаме. Джордж Сорос, известный своей критикой администрации Буша и незадолго до этого опубликовавший книгу «Пузырь американского превосходства» (George Soros. The Bubble of American Supremacy. New York, 2004), на это ответил так: «Для того чтобы началась глубокая перестройка внешнеполитических подходов, Америка должна потерпеть такое же поражение, как в Ираке, как минимум еще в двух войнах». И это не выглядит как преувеличение.

В России такая перестройка произошла в конце 1980 — начале 1990 годов — и была очень глубокой. Именно тогда была пересмотрена система наших национальных интересов. Прежде всего, мы отказались от представления, что способны на базе определенной идеологии моделировать мир «под себя». Сегодня в этом — основная разница между нами и США. США по-прежнему исходят из идеологии моделирования мира, т. е. всемогущества. Даже если администрация Обамы ввела ряд изменений во внешнюю политику, базовая идеология Соединенных Штатов остается прежней. В России же утвердился другой подход: мы должны участвовать в формировании мирового развития, корректировать его, балансировать негативные тенденции, сотрудничать с другими странами в областях, где можно такие тенденции остановить или ослабить. Но в России нет ощущения того, что она держит Бога за бороду. В США оно по-прежнему сохраняется. А потому система внешнеполитических интересов не пересматривается.

Даже после избрания Обамы президентом в США не начались серьезные дебаты относительно характера и целей американской внешней политики. Обсуждается ее инструментарий, обсуждаются тактические ходы, как лучше при Обаме добиться примерно того же самого, чего пытался добиться Буш. Таким образом, мировая система изменилась, но идея американской гегемонии по-прежнему жива. В США еще долго под термином «американское лидерство» будут понимать американскую гегемонию. А термин «лидерство» использовать лишь как вежливое, политкорректное обозначение американской гегемонии. Сам Обама, ощущая это противоречие, настойчиво пытается изобразить Америку как лидера среди партнеров. Но американская политическая элита по-прежнему думает о гегемонии.

Соперничество продолжается

Что осложняет и будет осложнять «перезагрузку» в российско-американских отношениях? Прежде всего, это соперничество за влияние и ресурсы на постсоветском пространстве. После прихода Обамы оно стало не столь заметным, как при Буше, но оно сохраняется. Цели США не пересмотрены. Процессы на Украине, в Молдавии, в Грузии, в других республиках на бывшем советском пространстве по-прежнему рассматриваются в США, прежде всего, с точки зрения возможности ослабления России, или, точнее, — усиления влияния США за счет ослабления влияния России.

Второй фактор: США еще не перешли к тому, чтобы рассматривать «перезагрузку» как глубокий пересмотр отношений с Россией. Скорее, они рассматривают ее как паузу в прежней политике. Логика такова: раз не получилось превратить Россию в послушного «младшего партнера» за счет прямого напора, то берется пауза, меняются тактические ходы. Той же цели администрация Обамы пытается добиться не «кнутом», а «пряником». Сам Обама налаживает хорошие личные отношения с президентом Медведевым, пытаясь противопоставить его Владимиру Путину. Такая попытка была предпринята Обамой перед визитом в Москву в июле 2009 года. Буквально накануне визита президент США заявил: мол, с Медведевым у него полное взаимопонимание, а вот Путин «стоит одной ногой в прошлом». Это была грубая попытка противопоставления, но очень показательная. Интервью Байдена также весьма показательно: расчет сделан на то, что Россия все-таки подчинится США, но позже, через какой-то этап. Такое понимание «перезагрузки» означает, что США хотят другими средствами добиться прежней цели, и подрывает ее перспективы.

Третья серьезная проблема — сохранение ориентации США на расширение НАТО. Хотя периодически администрация США пытается сделать вид, что она от этого фактически отказалась, на самом деле расширение НАТО за счет приема Украины и Грузии остается официальной целью политики США. Официальная доктрина НАТО также гласит, что Украина и Грузия станут членами НАТО, вопрос лишь в сроках. Эту позицию повторяют представители американской администрации, и нет никаких оснований этому не доверять. И хотя в России есть энтузиасты «перезагрузки», которые не хотят этого видеть, но официальная американская политика именно в этом и состоит. Единственное изменение состоит в том, что эту цель временно отодвинули на второй план, поскольку у США есть другие приоритеты — Иран, Ирак, Афганистан. Однако от этой стратегической цели США и НАТО не отказались.