— Он не пойдёт, — вздохнула я. Обхватила свою обеими ладонями и прислушалась к шуму, доносящемуся из детской.

Ужин был почти готов, дочь из сада я забрала ещё пару часов назад. Предугадать заранее, во сколько вернётся Эдуард, было почти невозможно. Порой он приходил совсем рано, в пять или около того, а порой задерживался едва ли не до ночи. Конечно же, можно было позвонить и спросить, но звонки в рабочее время он не любил, а раздражать его мне не хотелось.

— Вам нужно что-то делать, — настойчиво проговорила подруга, и во взгляде её появилось красноречивое выражение. Мне же оставалось только крепче обхватить чашку.

— Что я могу сделать? — спросила подавлено.

Светка продолжала смотреть на меня.

Я знала, что порой она осуждает меня за бездействие. Я и сама себя осуждала, но стоило мне только собраться, чтобы попробовать поменять хоть что-то, отвратительность реальности наваливалась со страшной силой. В точности, как сегодня.

— Я полностью зависима от него, — проговорила очень тихо. — И ладно бы я одна. Соня… Сама знаешь, ей в школу скоро.

— Даже не знаю, что сказать… — подруга смягчилась.

За что я любила её, так это за умение не только слушать, но и слышать. Сейчас она могла бы надавать мне кучу правильных на первый взгляд советов, обвинить Эдуарда во всех смертных, но какой был в этом толк? В одиночку растя маленького сына, она прекрасно понимала меня. Другое дело, что её живущие неподалёку родители всегда были на подхвате, да и институт, в отличие от меня, Света закончила.

— Что тут скажешь? — удручённо качнула я головой. Перехватила её устремлённый на моё запястье взгляд и натянула рукав кофты. — Нечего тут говорить.

В глубине коридора раздался звук торопливых шагов, а ещё через несколько секунд в кухню влетела растрёпанная Соня. Глянула на стол и потянулась к вазочке с печеньем. Я поспешно перехватила её маленькую ладошку. Такая крохотная… Стоило посмотреть на дочь, сердце моё наполнилось теплом. Поморщив хорошенький носик, она ловко высвободила ручонку и схватила-таки печенье.

— Ужин скоро, — напомнила я, не дав ей взять второе.

— Ну и что? — бойко отозвалась она и собралась было улизнуть обратно в детскую, но я поймала её за воротник домашнего костюма. Подтянула к себе и быстро обняла.

— Что-то случилось? — будто почувствовав моё настроение, она серьёзно посмотрела на меня, я же, мягко улыбнувшись, качнула головой.

— Она так на тебя похожа, — стоило Соне скрыться в коридоре, улыбнулась Светка. Как будто открытие сделала.

Дочь действительно была похожа на меня: глаза, губы, цвет волос. Только в осанке и чертах лица прослеживалось что-то от Эдика. Что-то, что добавляло ей утончённости, коей мне всегда не хватало.

Не успела я ничего сказать на это, в замке повернулся ключ. Я тут же глянула на часы. Времени ещё и половины шестого не было. Уже и не помню, когда Эдик возвращался домой так рано. В груди появилось тревожное чувство, запястья заныли, напоминая о том, что было совсем недавно.

Быстро взглянув на Свету, я поднялась из-за стола и сделала пару шагов в сторону коридора. Увидела вошедшего в квартиру мужа и поспешила выйти навстречу.

— Ты рано… — потянулась, чтобы помочь снять ему пиджак. Он любил, когда я забирала его одежду, а после сразу шла чистить её, даже если в этом не было необходимости.

— Ты не одна, — заметив Светины туфли, резанул мрачным взглядом.

У меня задрожали руки. Стало ясно, что тревожное предчувствие было не напрасно. В каждом движении Эдуарда, в каждом сказанном им слове ощущалось что-то угрожающее, не сулящее ничего хорошего.

— У меня Света, — отозвалась я тихо.

В коридор, держа в руках длинноволосую куклу, выбежала Соня. Увидев отца, застенчиво улыбнулась и, немного усмирив свой пыл, подошла. Посмотрела на него снизу вверх, но он лишь мазнул по ней взглядом и, не разуваясь пройдя в кухню, приказал:

— Пошла отсюда.

Света неспешно поставила на стол чашку. Посмотрела на Эдика, после на меня. Я жестом попросила её не перечить ему и не говорить ничего такого, что могло бы разозлить его сильнее. По выражению лица подруги мне было понятно, насколько сильно её желание ответить ему в том же тоне, но она правильно поняла меня.

— Здравствуй, Эдуард, — встала.

На миг остановилась, проходя мимо него.

Он напрягся, стиснул руки в кулаки, и я увидела, как вздулись вены на его запястьях. Честно говоря, в этот момент мне стало по-настоящему страшно. Что случилось?! Что у него случилось?! Никогда прежде он не возвращался домой в подобном настроении. Одно дело, когда мы ссорились или он просто был недоволен мной, но чтобы с порога…

— Посиделки закончились, — процедил он, одарив её пренебрежительным взглядом.

Света прошла мимо. Коснулась моей ладони кончиками пальцев, и в этом простом жесте было столько всего, что мне захотелось обнять её. Наверное, она была единственным человеком в моей жизни, с которым я имела возможность поделиться проблемами, переживаниями, пусть и знала — это всё равно ничего не изменит.

После свадьбы с Эдуардом у меня не осталось никого. Один за другим он выдавил из моей жизни друзей и просто знакомых, которых и так было мало, ибо в Москве на тот момент я пробыла недолго, а прошлая жизнь осталась в прошлом.

— Пап, — Соня всё же подошла к отцу и, взяв за руку, потянула его, привлекая к себе внимание. — Посмотри…

Эдуард дёрнулся. Опустил на дочь взгляд, глянул на протянутую ему куклу и, ничего не сказав, прошёл в спальню.

— Иди к себе, малыш, — шепнула я, коснувшись её мягких волос. — У папы плохое настроение.

— Это из-за меня? — её губки приоткрылись, в глазах появилась растерянность.

Я поспешила покачать головой и снова погладила её по голове. Взяла из рук длинноволосую Барби, поправила туфельку на её ноге и вернула дочери.

— Какая красивая. Ты косу ей заплела? Сама?

— Угу, — Соня выглядела расстроенной.

Эдуард никогда не проявлял к ней слишком уж тёплых чувств, но даже несмотря на это, она любила его. Любила и должно быть, подсознательно пыталась добиться ответной любви. Бедная моя девочка…

Вздохнув, я убрала с её личика волосы и повторила:

— Иди к себе, малышка. Пожалуйста.

Взяв за руку, я проводила её до детской. Прикрыла дверь и, собравшись с духом, вошла в нашу спальню.

Эдуард, непривычно взъерошенный, мерил комнату шагами. Увидев меня, остановился и осмотрел с головы до ног. Внутренности обдало холодом, дыхание перехватило, и я едва не потянулась к горлу, но вовремя остановила себя.

Ничего не сказав, Эдуард тряхнул головой и снова прошёлся по комнате. Остановился возле окна, резко отдёрнул штору, посмотрел на улицу, но я понимала — ничего из происходящего за окном он не видит. Или видит, но его это не волнует.