– Пап, не темни, скажи толком, о чем речь? – Мел подалась вперед, чтобы лучше расслышать каждое слово.

– Когда ты отправишься в Англию, то, вполне возможно, тебе удастся разыскать там людей, которые прольют свет на некоторые факты моего прошлого. Когда-то я сам хотел заняться поисками, но работа! Она всегда стояла для меня на первом месте. А сейчас время мое истекает. Лишь в одном я уверен абсолютно: твоя бабушка – мне не мать. Помнится, когда я был еще ребенком, к нам из Англии приехала одна дама. – Отец замолчал и откинулся к стене, собираясь с силами. – Пожалуйста, узнай, кто была эта женщина и почему она больше никогда не навещала нас. Быть может, она еще жива. Пожалуйста, Мел, сделай это ради меня… пока еще не поздно.

«О чем он меня просит? – со страхом подумала Мел. – Какая еще дама? Зачем все это?»

– Папа, но почему ты раньше ничего не рассказал мне? Мы бы могли начать поиски вместе.

– Раньше я мало задумывался над своим прошлым. Пока меня не шандарахнуло… Потом начались сеансы химиотерапии, и стало ни до чего. – Лью безвольно откинулся на подушку, последние силы покидали его. – Тебе нужно обязательно встретиться с Гарри… Он все расскажет… И, пожалуйста, прости за все…

То были последние слова отца, которые она услышала сквозь слезы. Медсестра неслышно вошла в комнату. Светало.

– Ступайте передохните, мисс Бойд! – сказала она участливым тоном. – Он недолго протянет.

– Я останусь! – прошептала она в ответ. – Останусь с ним до конца.

Двумя неделями позднее Мел, облаченная в концертный костюм черного цвета, шагала по запруженной людьми Кинг-Уильям-стрит в деловой части города, где располагалась адвокатская контора Гарри Уэбстера. Поднявшись по ступенькам крыльца, она вошла в офис, где ее моментально препроводили в кабинет, предназначенный для встреч с важными клиентами. Мелисса откладывала поход к Гарри до последнего. Она откровенно боялась столкнуться лицом к лицу с незнакомым человеком. Вот и сейчас она заметно нервничала. В ее голове вертелось столько вопросов! Найти бы человека, который сумел бы ответить хотя бы на часть из них.

Уэбстер, коренастый крепыш приблизительно такого же возраста, что и ее покойный отец, производил впечатление завзятого игрока в регби. На это косвенно указывали разные признаки: сломанный нос и слишком длинные руки, неловко торчащие из рукавов пиджака. Румянец во всю щеку, рот до ушей – таким мистер Уэбстер предстал перед Мел и тут же повел ее в свой рабочий кабинет. Письменный стол там был завален кипами бумаг, книгами и кружками из-под кофе. На стенах красовались удостоверения и сертификаты, подтверждающие юридический статус конторы, а также многочисленные спортивные трофеи. Последние явно преобладали.

– Примите мои соболезнования, Мелисса! Лью так вами гордился… Слышал, вы получили премию имени Эльдара Холла. Поздравляю! Мы с вашим отцом стародавние приятели… еще со школы! Он мало изменился с тех пор. Прирожденный руководитель! Умел заставить людей работать как надо. И любил порядок во всем. Не то что я! – Уэбстер со смехом обвел рукой кавардак, царящий в комнате. – Мой отец когда-то вел дела семейства Бойд…

Адвокат впился в нее долгим взглядом, затем подошел к шкафу и, открыв дверцу, достал с одной из захламленных полок коробку из-под обуви, вовремя придержав свободной рукой целую стопку бумаг, готовых обрушиться на него сверху. Он поставил коробку на стол, сдвинув в сторону какие-то документы. Мел замерла в ожидании. Наверное, в этой коробке есть ответы хотя бы на часть ее вопросов, подумала она, заметно нервничая, и сделала медленный выдох.

Гарри негромко постучал пальцем о коробку.

– Лью приходил сюда полгода тому назад. Как только узнал о своем страшном диагнозе. Сказал, чтобы я вскрыл коробку сразу же после его смерти. Что я и сделал. Там письмо для вас и кое-какие личные мелочи. Он оставил вам хорошее наследство. Отныне у вас есть все: квартира, деньги… Если захотите, вы сможете путешествовать по всему свету. Завещание в полном порядке. – Гарри подвинул коробку к ней поближе. – Сдается мне, что в этой коробке – вся его жизнь. Вернее, то немногое, что он о ней знал. Бойды ведь были его приемными родителями. Наверное, ему хотелось узнать правду о своем происхождении. Но вы же знаете, он был сложным человеком! – Гарри немного помолчал. – К тому же его так легко можно было сбить с толку.

О да, подумала про себя Мелисса, ей ли этого не знать? Лью Бойд обожал раздавать налево и направо обещания, которые никогда не выполнялись. Он забывал о днях рождения своих близких, постоянно опаздывал везде и всюду, а иногда мог и вовсе не явиться на назначенную встречу. Она с раннего детства привыкла пользоваться малейшей возможностью увидеться с отцом, поговорить с ним… И вот отца больше нет, а она испытывает лишь горечь сожаления о прошлом.

– Среди бумаг много материалов о детях-мигрантах, – продолжил Гарри негромко. – Впрочем, не похоже на то, что Лью – из семьи бедняков, чьих детей, оставшихся после войны сиротами, отправляли в Австралию на усыновление. Сам он никогда не распространялся на эту тему. Говорил только, что Бойды спасли ему жизнь.

– Тайну, что бабушка мне не родная, отец открыл мне уже на смертном одре. Не понимаю, почему столько лет он так старательно скрывал от меня правду! – воскликнула Мелисса с нескрываемой досадой в голосе. – Зачем делал тайну из собственного прошлого?

Гарри опустился в кресло и тяжело вздохнул.

– Мне приходилось встречаться с такими людьми. Это особый вид, знаете ли, – люди без прошлого. Они, как правило, ничего не помнят о своем детстве, и нет никого, кто бы помог им восстановить память. Лью мне тоже никогда не рассказывал о своем детстве. Вполне возможно, в нем были страницы, которые ему просто не хотелось ворошить. Каждый ведь отчаянно борется за свое место под солнцем… Кто знает, к каким неожиданным открытиям могут привести нас крохи информации, которые лежат в этой коробке. Я не вскрывал письмо, адресованное вам. Думаю, что в нем есть все, что он хотел сообщить вам о себе. И еще раз повторю, он страшно гордился вами, хотя, конечно, был очень далек от образа идеального родителя.

Мел молча взяла коробку и выпрямилась, слегка тряхнув головой.

– Большое спасибо! Вы не возражаете, если я просмотрю бумаги дома? Я хочу сделать это в одиночестве.

– Как вам будет угодно! Если вам понадобится моя помощь, я к вашим услугам! – Гарри поднялся из-за стола и проводил ее до выхода из конторы.

На крыльце она распрощалась с ним вежливым кивком головы и тут же смешалась с толпой прохожих. Стоял прекрасный солнечный день. Улица, как всегда, была забита машинами. Мел поспешила к себе в музыкальную школу и заперла коробку в ящике своего стола, где та благополучно провалялась почти неделю, пока сама Мел улаживала формальности, связанные с будущей учебой в Лондоне. Лишь покончив с докучливой канцелярщиной, Мел забрала коробку домой.

Там она простояла нетронутой еще неделю, ибо Мел холодела при одной мысли о ней. Но в один из вечеров обычное женское любопытство взяло верх. Прихватив с собой бутылку «Шираза» и большую плитку молочного шоколада, она вместе с коробкой направилась в квартиру отца. Огромные апартаменты, уставленные кожаной мебелью и стеклом. Эта квартира всегда казалась ей нежилой, и сама мысль о том, что ей здесь придется жить, повергала ее в ужас. После смерти отца квартира стала казаться еще более просторной и еще более пустой.