В те месяцы, что Аллен Гинзберг гостил у нас в Танжере, они с Берроузом по полночи засиживались за бесконечными спорами о литературе и эстетике. Берроуз со всех сторон нападал на интеллект, хотя Аллену, похоже, того и надо было. Послушать их стоило. Стоило понаблюдать, как Берроуз мерит комнату шагами, громко рассуждая о различных вещах и растягивая слова на южный манер; как он при этом не забывает помешивать двумя пальцами напиток у себя в бокале. И по пути еще умудряется затягиваться от двух или трех сигарет с кайфом – раскуренных одновременно, но лежащих в разных пепельницах.

1959 г.

Поднявший сковороду властвует над смертью

Алан Ансен

Агата Кристи где-то, высмеивая сюжет некой гипотетической современной пьесы, говорит, что молодой герой подобен святому: грабит, калечит, убивает, а в конце концов совершает чудо. Сама того не подозревая, она высказала гениальную мысль. В развивающейся Америке, стране повального поглощения холестерина и дорогостоящей белковой массы, где лифчики на подкладках раздувают женские груди до невероятных размеров, лишь резкое несоответствие нормам – будь то наркоман-одиночка или террорист с бомбой в общественном месте, – способно еще напомнить: мы живем между адом и раем.

Собственной жизнью и творчеством Уильям Берроуз показывает пример личности, способной на полную самоотдачу – личности, которой культура, как входящая информация, совершенно неинтересна. Ей неинтересна глянцевая «хорошесть» людей, неинтересно тратить время на пустые развлечения, посредством которых даже самый честный маленький человек пытается обмануть проведение.

Представьте молодого человека, рожденного в Сент-Луисе, сына основателя одного из крупнейших в Америке промышленных предприятий. Великая депрессия убавляет состояние семьи, но никоим образом не уничтожает полностью. Учась в Гарварде при администрации Нового курса Рузвельта, наш юноша впечатляет современников политической просвещенностью, усердным изучением поэзии и этнологии, экспериментами с йогой. Год или около того он проводит в загнившей Европе и возвращается в Гарвард, где поступает в аспирантуру на факультет антропологии.

И вот перелом. Ранняя психологическая травма вылилась в беспорядочную половую жизнь и, что еще важнее, лишила веры в родную семью. Психоанализ избавил от страха, но не лишил чувства отчужденности. Надуманная ущербность – из-за непринятия в ряды армии – после падения Франции только усиливает это чувство. Каждый из нас, кому не довелось поучаствовать в военных действиях, переживает подобную форму собственной неправильности или, как мне кажется, считает необходимым вести собственные войны. Подобное – диалектически – переживают и пацифисты, и люди, сочувствующие врагу; аутсайдерам опасность жизненно необходима, пусть даже они без своей цели (как и она без них) в реальности могут прекрасно обойтись. Более того, сам Берроуз нуждается в участии, полной реализации себя, чего случайная работа – дезинсектором, частным детективом, барменом – не дает, поскольку пусть небольшой, но стабильный доход от трастового фонда никак не приближает к цели. И тогда Берроуз целиком отдается наркотикам. Зависимость полностью сжирает его средства, рождая новый, мрачный взгляд на деньги.

Но сколь бы отрадным ни находил Берроуз чувство настоятельной необходимости и сплоченность преступников в своей слабости, их глупость действует ему на нервы. После войны он селится неподалеку от Колумбийского университета и становится проводником, философом и другом для группы студентов, среди которых – Аллен Гинзберг и Джек Керуак. Эту роль Берроуз играл для многих из нас еще многие годы – с немалым успехом и к не меньшей нашей духовной выгоде.

Пожив какое-то время в Новом Орлеане, Берроуз с женой и двумя детьми переезжает в Мексику, где все проще, жилье дешевле, а наркотики и мальчики доступней.

В возрасте тридцати пяти лет Берроуз, с подачи Гинзберга, начинает писать свой первый и до сих пор единственный опубликованный роман «Джанки» – рассказ о собственном пристрастии к наркотикам во время жизни в США и Мексике, – и повесть «Гомосек», повествующую о мексиканских приключениях автора.

Побыв фермером в Восточном Техасе, Берроуз присоединяется к антропологической экспедиции в Колумбию и посещает Перу в поисках яхе, наркотика, вызывающего сильные галлюцинации и, предположительно, дарующего телепатические способности. В путешествии родилась серия писем Гинзбергу под общим названием «В поисках яхе», вошедшая в состав «Голого завтрака».

Затем – Танжер, где Берроуз прожил с 1954-го по начало 1958-го, после чего уехал в Париж в поисках дальнейших психиатрических откровений. Говоря словами самого Берроуза, это время «погружения в порок». Его он посвятил написанию и композиции «Интерзоны», последней и самой крупной главы «Голого завтрака». Первое время пребывания в Танжере отмечено полным затворничеством, затянувшимся и малоэффективным отказом от наркотиков и, наконец, лечением в Англии. Второй период характерен безумным творчеством в марихуановом угаре, все большей потерей связи с Танжером, и завершается решительным переездом во Францию. А завтра – Индия? Греция? Обратно в Мексику? Кто знает… Доподлинно известно одно: в каком бы месте Берроуз ни оказался, его орлиный глаз всюду отыщет и будет наслаждаться изъянами, подтвердит беспомощность аборигенов.

Счастье познакомиться с Берроузом мне выпало в Нью-Йорке, через Аллена Гинзберга. Берроуз в тот момент собирался отплыть в Танжер, а я маялся без дела, но ехать никуда не мог: не было ни желания, ни воли; был только страх угодить в компанию болтливых педиков. Встретив же этого полностью независимого человека, я решился наконец оторвать задницу от насиженного места и отправиться в странствия, позабыв, к чему я терпим и к чему – нет. На том Берроузу огромное спасибо.

Эктоморфный – и прозванный танжерскими мальчиками «Еl Hombre Invisible»*, – он воспринимается в первую очередь, как магическая триада: шляпа, очки и плащ. Поначалу производит впечатление мошенника, для которого наступила темная полоса жизни, однако позже впечатление уходит, и рождается другое: по сравнению с Берроузом, вам еще крупно повезло. Флоридский акцент и модные словечки не могут скрыть острого ума и пугающей серьезности. «Никто не властвует над жизнью, – говорит Берроуз. – Но каждый, кто поднял сковороду, властвует над смертью».

* Человек-невидимка (исп.). – Примеч. пер.

Одна из отличительных черт характера Берроуза – это настоящая мания заводить новые знакомства. Порою кажется, будто для него и наркотики, и секс – лишь повод встретиться с интересным ему человеком. Может, потому Берроуз и выбрал столь плотное затворничество?

Берроуз – живое свидетельство того, что можно предаваться пороку, сохраняя человеческое обличье. Сколько наркоманов способны лишь к нытью и бессвязному бормотанию! Сколько педиков не могут устроиться в жизни, разве только в парфюмерный отдела магазина «Вулвортс» или в дешевенький бордель! Берроуз в этом плане герой: употреблял наркотики, но сохранил ясность ума и способность четко выражать мысль; любил мальчиков и не скатился в полное распутство. Многим писателям наркотики заменили саму радость сочинительства; Берроузу дурман принес прекрасные и зловещие видения.