Шестнадцатилетний брат Дейзи, Кристофер, подошел к столу, критически оценил расстояние до Саммер и сел подальше, чтобы еда не долетела. Вот это правильный подход, не то что у меня.

Я завтракал и чувствовал себя совершенно счастливым. За исключением того, что другие мои семьи не присоединились к отпуску, все было идеально: со мной родные двуногие и, разумеется, моя обожаемая Снежка. Люди ели, болтали и строили планы на день, а меня прямо-таки распирало от радости — лучшей жизни и не придумаешь.

После завтрака солнце неторопливо вышло из-за туч, и прохладное утро превратилось в жаркий весенний день. Саммер играла в саду, разложив плюшевых мишек на коврике для пикника, а Клэр и Карен сидели рядом с ней, пили чай и разговаривали. Дейзи отправилась на пробежку, мужчины с Кристофером — в соседний городок за покупками, хотя Клэр говорила, что на самом деле они собрались искать пивную. Мы со Снежкой лениво разлеглись на прогретом солнцем пятачке травы.

— Вот это жизнь! — Я потянулся всеми лапами и перекатился на спину, подставляя пузо теплым лучам.

— Точно, — ответила Снежка. — Пойдем поищем бабочек, погоняемся за ними?

Меня не надо было долго упрашивать.

Все здесь отличалось от Лондона. И живности всякой больше, и в воздухе разлито умиротворение, какого я прежде не испытывал. Самое замечательное, что мы тоже им постепенно проникались. Люди не суетились, и это меня радовало, потому что в Лондоне такое случалось редко: обычно им не давали покоя дела и разные заботы. За последние несколько лет мы пережили нелегкие времена: моим подопечным со многим пришлось столкнуться. Переезд в другую страну, безуспешные попытки завести ребенка, послеродовая депрессия, травля в школе, тайны, несчастная любовь — чего только с нами не случалось. Я прошел с друзьями через все испытания и — скажу без ложной скромности! — немало им помог. По-моему, трудности только сильнее сплотили мои семьи; приятно было видеть, что жизнь наконец вошла в спокойное русло. Так бы и оставалось подольше.

Мы со Снежкой нашли клумбу, вполне подходящую для охоты на бабочек, и молча сели рядом. Мы так ладили, что часто обходились без слов. У меня даже возникало чувство, будто я читаю мысли Снежки, а она мои.

Бабочки в итоге так и не прилетели, зато появилась шумная пчела. Мы юркнули в клумбу и затаились, пока она искала хороший цветок и собирала с него, что ей нужно. Я от многих людей слышал, что пчелы полезны, но лучше к ним не лезть — они больно жалят.

Пчела с гудением улетела, а мы стали валяться на солнышке и вдыхать мягкий запах цветов. Сплошная романтика.

— Алфи, я никогда не была так счастлива, как с тобой в отпуске, — промурлыкала Снежка и тронула меня за лапу. Я смотрел на свою любимую, и меня переполняли самые нежные чувства.

— Я тоже никогда не был так счастлив, — сказал я совершенно искренне.

Саммер играла в мяч с Кристофером. За столом он относился к ней настороженно, зато в остальное время иногда соглашался ее развлекать.

— Кидай мячик, Саммер, — сказал Крис.

Саммер прижала мяч к груди и замотала головой, потом положила мяч на землю и села на него. Кристофер рассмеялся. Я подошел и ткнул мяч лапой, Саммер захихикала, потеряла равновесие и свалилась. Под хохот малышки я улегся рядом на траве и стал щекотать ее хвостом. Краем глаза я увидел, что к нам идет Джонатан.

— Да, ребята, играть за «Челси» вам пока не светит, — весело сообщил он, подхватил Саммер на руки и начал ее кружить.

— Джон, она только что позавтракала, ее стошнит, — сказала Клэр, подходя к нам.

Я встал, потянулся, слизал с шерсти налипшие травинки.

— Какой ужас, — Джонатан поднял брови. Мы с ним украдкой обменялись взглядами: Клэр любила беспокоиться по пустякам.

— Готовы? — спросила она.

Джонатан кивнул.

— Отлично. Алфи, Снежка, мы едем гулять, а вы оставайтесь здесь и ведите себя прилично, — конец фразы он произнес, глядя на меня.

— Мяу! — возмутился я.

— Заднюю дверь запереть или можно так оставить? — спросил Тим. Он принес сумки и стал складывать их в машину.

— Можно и оставить, тут никто особенно не ходит, — сказал Джонатан.

— До чего же это здорово! На Эдгар-Роуд такой номер бы не прошел, — сказала Карен. Они с Тимом переглянулись. Может быть, они, как Снежка, вспомнили, где жили раньше; иногда я заставал свою подружку в задумчивости и знал, что она грустит о старом доме, пусть даже сейчас ей хорошо. Это чувство было мне знакомо: я и сам порой вспоминал свой первый дом. Никогда его не забуду при всей моей любви к нынешним семействам. В конце концов, грустить о прошлом не так уж плохо. Конечно, это значит, что мы что-то или кого-то потеряли, но в то же время доказывает, как оно было нам дорого. Не самое приятное чувство, но такова жизнь.

Сидя на каменных ступеньках у задней двери, мы наблюдали, как машины отъезжают от дома. Я был весь в предвкушении: теперь мы весь день сможем развлекаться сами по себе, в кои-то веки не тревожась о двуногих.

— Не хочешь немного изучить окрестности? — предложила Снежка.

— Вообще-то люди не велели уходить из сада, — ответил я. Не скрою, порой я веду себя неразумно, но потеряться в сельской местности точно не входило в мои планы. Так ведь можно и дорогу домой не найти!

— Да брось ты, не занудствуй. У меня прекрасно развито чувство направления! — Снежка игриво подтолкнула меня носом, понимая, что я сдамся.

А у меня не выходила из головы история, когда она потерялась по-настоящему и мне пришлось устроить спасательную экспедицию. Но напомнить об этом я не рискнул — не хотел ссориться со Снежкой и смотреть, как она дуется. Обижаться она умела мастерски!

— Ну ладно, идем.

Собственно говоря, что с нами могло случиться?

Мы впервые вышли из сада и направились на соседний луг. Мы бежали бок о бок, высокая трава щекотала лапы, вокруг гудели насекомые, а когда мы ушли еще дальше от дома, нам снова встретились куры. Эти вели себя вполне мирно, скребли когтями землю и кудахтали. Мы прошли мимо них крадучись, и я даже подобрался к одной совсем близко, желая показать, что не боюсь, хотя внутри трясся, словно желе из кошачьих консервов.

Мы пересекли еще один луг и вскочили на ограду. Снежка увидела, как я морщусь, и участливо спросила:

— Лапы болят?

Когда-то давно я повредил задние лапы, и травма временами давала о себе знать, но в целом было терпимо.

— Все в порядке, не беспокойся, — сказал я и ловко соскочил с забора: пусть убедится, что я в форме. Потом, чувствуя растущую уверенность, побежал по лугу. Ветерок ласкал шерсть, солнце нежно пригревало. Я уже подумал, что начинаю привыкать к жизни за городом, как вдруг меня в этом жестоко разубедили.

— Му-у! — сказал сердитый голос.