2.

Полтора года спустя

Роберт Тавриди сидел на стуле в кабинете мануального терапевта и чувствовал себя крайне неуютно. Стул был комфортным: мягкое сиденье, удобный наклон спинки. Освещение не раздражало глаза. На белых стенах в черных рамках фотографии, на которые хочется смотреть, хотя ничего там особенного нет: берег моря, по которому ходит толстая важная чайка, цветущий луг, солнце, встающее из-за гор.

Однако Роберта что-то терзало.

Он смотрел, как женщина-врач разминает спину его сына. Маленькие руки с кротко остриженными ногтями скользили, нажимали, надавливали. На незагорелой коже Тима расцветали красные пятна, но сын молодец — не плакал, терпел. Первые сеансы были ужасными: вопли, сопли, слезы. Жена отказалась водить Тимку, не выдержала. Зато когда Тим увидел результат, когда спина его выпрямилась, лопатки развернулись, а сам он будто мгновенно подрос на сантиметров десять, всё нытье прекратилось.

Мужчина поерзал на стуле, разглядывая врача. Он ведь не поверил, когда она сказала, что поможет. Приготовился к очередной пустой трате денег. Если уж лучшие хирурги оказались бессильны, что сможет мануальный терапевт, который к тому же выглядит как школьница, напялившая белый халат.

А вот, не обманула.

Он даст ей денег — осенило Роберта. Больше, гораздо больше того, что указано в прейскуранте. Мысль эта сразу принесла облегчение, и он выдохнул. Вот что терзало его — явное несоответствие результата и оплаты. Наверняка девчонка не имеет права устанавливать цены выше — тарифы на медицинские услуги строго регулируются. Но раз уж она сотворила чудо, так пусть получит достойное вознаграждение. Поначалу Роберт приписал к счету нолик, но, прикинув в уме, стер его и утроил сумму. Пусть купит себе новые туфли — снисходительно усмехнулся он, разглядывая врача. Ее ноги, в скромных светлых лодочках на низком каблуке, оказались стройными, с красиво очерченными лодыжками.

Мысли мужчины потекли в другом направлении, и он снова поерзал на стуле. Совсем не похожа на его жену — крупную мягкую брюнетку, на которой он женился в основном из-за покладистого характера. А эта явно с норовом, хоть и малышка. Губки сочные, глазки синие. Волосы, светлые и прямые как солома, собраны в смешной жеребячий хвостик. Если их распустить, будут чуть длиннее плеч. А если снять халат…

— Мы закончили, — резко сказала девушка, обрывая его фантазии. — Одевайся, Тим.

Она села за стол и, вынув бланк, принялась быстро на нем писать. Матильда. Слишком солидное имя для такой девчонки. Он бы звал ее Тильдой, Тилькой… Нет, похоже на рыбу. А она скорее напоминает птичку — круглое личико, остренький носик. Лучше просто — Тиль. Он мог бы снять ей уютную квартирку где-нибудь на окраине, чтобы не столкнуться со знакомыми, баловать безделушками…

— Тим, подожди в приемной, — попросил он сына.

— Спасибо, Матильда, — сказал тот врачу, и в ломком подростковом голосе вдруг прорезался вполне мужской бас.

— Тебе спасибо, Тим, — улыбнулась она. — Ты отличный пациент, и, надеюсь, моя помощь тебе больше не понадобится. Я напишу рекомендации, постарайся их выполнять.

Тим кивнул, отчего темные волосы упали на глаза, и Роберт снова почувствовал раздражение. Сын изменился не только физически: отрастил волосы, по вечерам стал мучать гитару, нашел новых друзей, хотя старых и не было… Но за раздражением проступало и новое чувство — он вдруг начал осознавать, что сын — отдельная личность, не его часть, и даже не копия, ведь куда больше тот походил на мать.

— Я бы хотел отблагодарить вас, — вспомнил Роберт о своем решении. Заплатит в два раза больше — и хватит. Не стоит так сразу ее баловать. Он незаметно втянул живот и попытался придать голосу томность. — Я закажу столик в «Риверсайд», где мы сможем спокойно обсудить ваше вознаграждение… — он потянулся, попытавшись коснуться ладони женщины, но Матильда как назло выпрямилась на стуле, положив руки на колени, — а также дальнейшее сотрудничество…

— Вы уже оплатили лечение, и курс закончен, — сухо сказала Матильда. Синие глаза смотрели холодно, как осколки льда. — Однако если вы не изменитесь, сколиоз действительно может вернутся.

— Что? — ошарашенно переспросил он, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. В висках гулко застучало. Снова? Пройти через все это снова?

Матильда протянула ему лист, исписанный убористым почерком.

— Это передадите Тиму. Общие рекомендации по спорту и питанию. А теперь перейдем к вам. Утром, натощак, сразу после того, как Тим просыпается, говорите ему «доброе утро, сынок, сегодня тебя ждет чудесный день».

— Прямо так и говорить? — Роберт попытался сказать это насмешливо, но получилось растерянно и жалко.

— Вы хотите, чтобы ваш сын был здоров? — рявкнула девушка так неожиданно, что он подпрыгнул на стуле. — Вы любите его?

— Да, конечно, — опешил он.

— Возможны варианты, — подобрела врач. — Новый день для чемпиона, отличное утро… Хотя бы — привет, сын, как спалось. Потом, в обед, если у вас нет возможности его увидеть, звоните ему по телефону.

— А смс?

— Не подходит, — отрезала она. — Только живой голос. Спрашиваете, как прошел день в школе. Внимательно слушаете. Находите, за что похвалить — и хвалите.

— А если не за что? — встрепенулся он.

Матильда посмотрела на него в упор, и Роберт, не выдержав, отвел глаза. Как он мог принять ее за вчерашнюю школьницу? Рыбка? Птичка? У нее взгляд как у матерой волчицы!

— Вечером, перед сном, обнимаете его, целуете и говорите, что любите, — продолжила она.

Тиль положила и вторую ладонь ему на спину. Кожа теплая, даже горячая, русые завитки волос на его затылке слегка взмокли и потемнели. Она размяла плечи, провела руками по спине и задержала их.

— Вас что, комбайном переехало? — не сдержалась она.

Его будто собирали заново: несколько позвонков смещены, в лопатке трещина.

— У вас были сломаны ребра, — сказала Тиль, опуская руки ниже.

— Верно, — пробормотал он. — Продолжайте. У вас такие нежные руки, Матильда.

Тиль угрюмо посмотрела на его затылок. Но руки сами скользили, разминали, исследовали мужскую спину, которая, кажется, нисколько не боялась сквозняков. Когда она спустилась к ягодицам, пальцы Ланса непроизвольно сжали пеленку, и Тиль, бросив взгляд на его руку, отшатнулась, отдернула ладони.

Она уже видела этот перстень. Массивный, серебряный, грубоватый, словно сделанный сотни лет назад.

— Перевернитесь на спину, пожалуйста, — ровно произнесла Матильда.

Он колебался лишь мгновение, потом повернулся, не смущаясь своей наготы.

— Я открыт. Анаэ-таа, — произнес он заклинание еще до того, как Тиль попросила, взял ее ладонь и положил себе на солнечное сплетение.

Третий уровень осмотра.