— Конь, — повторила Тиль. — Сосёт.

— А что, разве у вас так не говорят? — спросил Ланс. — Я полгода только и делал, что смотрел фильмы — кстати, это потрясающе! Живая картинка, люди двигаются, разговаривают, поначалу я был уверен, что это какая-то крутая магия иллюзий! Из кинематографа я почерпнул массу современных выражений.

— Боишься, что тебя посчитают старомодным?

— Хочу наверстать упущенное.

— И лучший способ — это сидеть и пялиться в телик? — не удержалась от шпильки Матильда.

— Вообще-то я лежал, — уточнил Ланс. — Из гроба меня перенесли прямиком в креатокамеру. Восстановление заняло довольно много времени: органы, нервные окончания, кожа, кровоток… Зато теперь у меня нет шрамов, а до гроба я успел изрядно попортить свою шкуру. И вообще — я полностью укомплектован, как ты могла заметить, — он ухмыльнулся уголком рта и нажал кнопку на приборной панели.

Сзади что-то зажужжало, и крыша автомобиля медленно поехала назад, стекла опустились. Ветер взметнул волосы Матильды, хлестнув прядями по лицу. Она повернулась к Лансу и пристально на него посмотрела.

— Отличный профиль, правда? — спросил он, почувствовав ее взгляд. — Ровный нос, твердый подбородок. И неправильный прикус совсем не заметен, что бы ты там ни говорила.

— Ты не пристегнул ремень безопасности, — заметила она.

— Не люблю, когда меня что-то связывает, — поморщился он.

— Ты беседовал с психологом? — спросила Тиль.

— А то! — воскликнул Ланс. — Знаешь, когда мне вырастили язык, гортань и все остальное, мне дико хотелось общаться. Я просыпался от того, что разговаривал во сне. Это так круто — иметь возможность выражать свои мысли вслух, задавать вопросы, петь… — он включил магнитолу и тут же подхватил легонький мотивчик популярной песни.

— И что с психологом? — Вернула его к теме Тиль, уменьшив громкость.

— Поначалу она горела энтузиазмом и собиралась вытащить из меня всю подноготную, но потом сдалась. Она от меня отказалась. И даже написала жалобу.

— За что?

— Что я ее преследую. Мне запретили к ней приближаться меньше чем на сто метров.

— Где выдают такие запреты?

— Хочешь побыть моим психологом? Давай так: ты задаешь мне вопрос, я отвечаю на него, а потом я спрашиваю тебя.

— И зачем мне это? — пожав плечами, Матильда отвернулась.

Солнце грело в макушку, тепло целовало щеки, и ехать в машине без крыши оказалось на удивление приятно. Тиль выставила руку в окно, растопырила пальцы, ловя потоки воздуха. Она вдруг поняла, что улыбается, хотя особых причин для этого не было.

— Брось, Матильда, неужели тебе совсем не любопытно? Тебе не хочется ни о чем меня спросить?

— Как ты получил бессмертие? — повернулась она к нему.

Ланс сжал руль крепче, посмотрел в зеркало заднего вида, проверяя, не отстал ли Ульрих.

— Странно, все маги, с которыми я успел познакомиться в Ордене, первым делом спрашивали, за что меня закопали.

— Ну, я немного поняла твой характер, и как раз этот факт твоей биографии меня не удивляет. Наверняка было за что. Я лишь надеюсь, что Рем не окончательно сошел с ума и не дал мне в напарники маньяка. Так как ты стал бессмертным?

— Моя мать окунала меня в воды священной реки, — ответил Ланс. — Однако она держала меня за пятку, так что фактически я не бессмертен…

— Тоже мне, Ахиллес, — перебила его Тиль. — Не хочешь — не говори. Я, в отличие от некоторых, уважаю частную жизнь и не лезу в личные границы.

Ланс был прав: хоть Матильда и не хотела признаваться самой себе, но ее разъедало любопытство. Даже если бы Рема, обмотав цепями, закопали в железном гробу с запирающим знаком на крышке, то он умер бы, самое позднее, лет через пять. Но, похоже, Ланс не готов раскрывать свои секреты.

Нахмурившись, Тиль отвела взгляд и вдруг заметила коричневый уголок знакомой тисненой бумаги, прижатый бардачком.

— Материалы дела! — воскликнула она, вынимая папку из бардачка.

— Так вот они где! — удивился Ланс.

— Ты отвратительно врешь, — пробормотала Тиль, открывая папку. — Итак, мы едем в пансион для девочек, — сказала она, пробежав взглядом текст на коричневом листе. — Который находится вблизи Либеморта.

Виски заломило от боли, стоило ей произнести название вслух.

— Бывала там? — спросил Ланс.

— Неделю назад над пансионом выпал дождь из рыбы, — прочитала Тиль, оставив без внимания вопрос колдуна.

— Карасики, — уточнил он. — Размером с ладонь. Я таких в детстве на удочку ловил.

— Легкое искажение магического фона, — сказала Тиль. — Возможно, девочки гадали, спонтанный всплеск магической энергии мог случиться, даже если среди них нет одаренных. По статистике, лишь один из пятисот тысяч имеет магические способности.

— Почему бы одному из них не затесаться в пансион? Я ставлю на то, что там молодая не инициированная ведьма. Ух, молодые ведьмы — это отдельный вид прекрасного, — он только что не облизнулся. — Красивые, горячие…

— Учащиеся в пансионе хоть совершеннолетние? — осадила его Тиль. — Иначе ты рискуешь опять получить ограничение свободы.

— Знаешь, в вашем мире многое переменилось, — укоризненно произнес Ланс. — И не всё к лучшему. Взять хотя бы лимиты на колдовство, выставленные Орденом. Да, мне рассказали об открытии, что возмущение магического фона отражается на физическом уровне, но ведь это почти как добровольная кастрация!

— Ты так считаешь, потому что пропустил и Большой разлом, который произошел после дуэли двух магов, и бешенство пчел — результат шабаша. Отлежался в тихом месте.

— Ты злая, — не оценил ее шутку Ланс. Он механически потер шею и поморщился. — Может, ты все же ведьма. Хотя я сильно сомневаюсь.

— Что, не красивая и не горячая? — не удержалась Тиль.

— Во-первых, ты не молодая.

— Ну, спасибо.

— Внешне — да, больше двадцати тебе не дашь. Хотя глаза выдают возраст. Но твоему досье шестьдесят три года. А во-вторых, раз мы выяснили, что тебе наверняка много лет, то, как у любой ведьмы, должно было произойти искажение внешности. И что мы видим?

— Что? — нахмурилась Тиль.

— Ни удлиненных клыков, ни кривых пальцев — ничего. Даже волосы не вьются!

— Может, у меня есть маленький горбик.

— Нету. Ты не ведьма, Матильда.

— Как скажешь, — ответила она.

— Если бы ты открылась мне, как я тебе… — начал он.

— Даже не надейся, — покачала головой Тиль.

— Тебе всего-то надо произнести заклинание. Желательно голенькой, — широко улыбнулся он. — Я увижу твою ауру, цвет и форму крыльев и пойму, что ты из себя представляешь. Так мне будет проще придумать артефакт, чтобы отблагодарить тебя за свое чудесное спасение.