Охреневая от возникающих одна за другой проблем, я уже было решил плюнуть на все и просто подорвать БП к чертовой матери, как железнодорожник, хлопнув ладонью по лбу, вспомнил про одного здешнего пенсионера – Василия Августовича Комаровского. Тот служил инспектором путей, и когда вышел в отставку, начальство локтем перекрестилось. Перекрестилось из-за того, что Августович, при активной рабочей жизни, был ярым трудоголиком и лез вообще во все дела, отличаясь при этом крайней скрупулезностью и вздорностью характера. Вот он, скорее всего, мог решить наш вопрос. Единственное препятствие, которое может перед нами возникнуть, это, как говорилось выше, возраст и характер пациента. Уточнив адрес, дал указание ребятам доставить сюда (особо уточнил, что со всем вежеством и любовью) заслуженного пенсионера. После чего перешел к решению следующей задачи.

Для моей задумки было необходимо, чтобы вместе с нами уходила половина взвода разведки. Но с имеющейся техникой такого не получится. Лошади тупо не влезут на БП. Поэтому нам были нужны два вагона (те, где сорок человек или восемь лошадей), цистерна и паровоз. Паровоз был необходим, чтобы не перегружать свои, так как чем больше нагрузка, тем больше расход. Ну а цистерна для воды потому, что на станциях нам заправляться будет вовсе не с руки. Для этого планировалось останавливаться на перегоне и использовать ручную помпу, которую думал экспроприировать у здешних пожарных. Когда казарму тушили, я у них три штуки видел. И наверняка в загашнике что-то имеют. Так что огнеборцев совсем уж без инструментов не оставим…

Но дальше разговор прервался, так как через часовых (которые выполняли мое распоряжение пропускать работников железной дороги) прошел еще один носитель мундира. При его появлении зам тут же вскочил, а тот, царственно кивнув, брезгливо отряхнул платочком сиденье стула и, поддернув штанины форменных брюк, уселся. После чего, окинув нас непонятным взглядом, выдал:

– Здравствуйте, господа. Я начальник станции Дьяково – Геннадий Поликарпович Тучнов. Чем могу быть полезен?

Гриня не утерпел и поправил:

– Не господа, а товарищи. Господ еще в прошлом году отменили!

Тучнов фыркнул:

– Конечно, конечно. Так что же «товарищам» здесь понадобилось?

При слове «товарищи» он так кривил губы, что было понятно – красные ему где-то сильно занозили. Ну, или просто человек имеет с ними столь сильные разногласия, что прямо кушать не может.

Честно говоря, его сексуальные, в смысле политические предпочтения, мне были глубоко по барабану. Главное, чтобы подсобил. А там пусть хоть весь искривится. Тем более что сейчас мы действуем против немцев, и по логике, любой гражданин страны должен стремиться помочь в борьбе с оккупантами. Невзирая на собственные цветовые предпочтения. Но Геннадий Поликарпович, очевидно, считал по-другому, так как на мои запросы он категорично выдал, что ни вагонов, ни паровозов на станции нет. Вот нет и все тут. И угля нет. Может предложить лишь дрова. Правда, они несколько подгнившие, но уж чем богаты…

Его помощник при этом лишь вздыхал, глядя куда-то в сторону. Очевидно, что Тучнов здесь всех держит в ежовых рукавицах, поэтому при нем подчиненные предпочитают помалкивать. Я уже было собрался выставить начальника вон и плотно поговорить с его замом, как распахнулась дверь, а на пороге появился сияющий комиссар. Щурясь в свете керосинок (во дворе уже были густые сумерки), Лапин объявил:

– Нашел! В депо сейчас стоят два паровоза! У одного крышка котла снята, а второй на вид вполне целенький! И теплушки за забором видел. Штук пять.

Я вопросительно посмотрел на Тучнова, но тот лишь бровью повел, лениво пояснив:

– Это подвижной состав, находящийся на плановом ремонте. И паровозы, и вагоны. Поэтому вам было сказано, что ничего нет. Просто не уточняя насчет того, что ремонтируется.

Нутром чувствуя, что этот хмырь в чем-то врет, вежливо поинтересовался:

– Возможно ли как-то ускорить ремонт? Понимаете, нам очень нужны эти вагоны и паровоз. В противном случае шансы перегнать трофейный бронепоезд в расположение наших войск будут исчезающе малы.

Начальник, чуть прищурившись, уточнил:

– Говоря – наших войск, вы имеете в виду красные отряды?

Не став уточнять различие между отрядами и той силой, что Советы собрали под Таганрогом, я кивнул. А Геннадий Поликарпович, вздохнув с фальшивым (это я точно ощутил) сожалением, развел руками:

– Поверьте, всем сердцем желаю вам помочь, но плановый ремонт обычно длится от десяти дней до двух недель. Даже прилагая все силы, быстрее чем за неделю нашим ремонтникам не справиться. Но, насколько я понял, столько времени вы ждать не сможете?

Во дает! Так рисково и тонко троллить «лапотников» не каждый решится. Ишь ты – подождать. Понимает ведь, гад, что у нас задница горит и каждый час на счету. Но формально повода к придиркам не дает. Ладно… значит, будем воздействовать по-другому. Уныло глядя на собеседника, я согласился:

– Не сможем… – и уже совсем другим тоном обратился к комиссару: – Угольные склады проверили?

Лапин кивнул:

– Да. Нашли один почти полный, так что насчет топлива можно не волноваться.

Все, попался козлина! В принципе, я и не сомневался в наличии нормального топлива на станции. Сюда целый немецкий PZ пригнали, и что, его дровами кормить станут? Ага – сейчас! Поэтому, когда важный начальник ляпнул, что у него нет угля, я внутренне возрадовался, но виду не подал. Зато теперь он у меня на крючке и можно давить саботажника без оглядки.

В общем, когда я после слов комиссара глянул на Тучнова, тот откинулся на спинку стула так, что тот протестующе затрещал. Трофимов же взглядом себя не ограничил и, пойдя красными пятнами, зашипел:

– Только дрова, говоришь? И те гнилые? Да я тебя, сука…

Гришка уже потянулся к пистолету, поэтому пришлось вмешаться:

– Отставить! – И глядя в переносье побледневшему начальнику станции, размеренным тоном я продолжил: – Судя по всему, из опасения, что красные могут применить этот бронепоезд против белых, вы предпочли, чтобы он вообще остался у немцев. Если первое опасение я еще могу понять, то второе желание неприемлемо. Более того – преступно. В военное время это называется «саботаж» и карается без жалости. Поэтому сейчас мы возьмем пленных машинистов и пойдем в депо. Не желают русские своим помогать, значит, помогут немцы! Эти парни очень жить хотят, поэтому будут стараться изо всех сил. И если у них получится завести паровоз, то я лично присобачу тебя к передней тележке, и поедешь ты, как свадебный пупс, до самого Таганрога. По пути нам наверняка предстоят бои, так что не обессудь – что доедет, то доедет! Если паровозы действительно в хлам, займемся чисто вагонами. За каждый найденный целый вагон буду стрелять тебе в ногу. Патроны у меня девять миллиметров, с хорошим останавливающим действием. Поэтому ты вряд ли выдержишь больше двух-трех попаданий. Сдохнешь от болевого шока.

Помощник начальника после этих слов икнул, а я, глядя, как по щеке Тучнова, несмотря на прохладный вечер, одна за другой побежали капли пота, продолжил: