Поставив машину в гараж, что стоял возле здоровенного коттеджа с темно -кофейной черепичной крышей, блондин не спеша направился домой, мечтая поспать и набраться сил, чтобы выглядеть к приезду отца бодрым. Оказавшись в просторной прихожей, выполненной в светло-бежевых тонах, Макс скинул с ног оранжевые кроссовки с белыми шнурками и первым делом пошёл на кухню, чтобы выпить воды. Сушить после алкоголя его начинало почти сразу.

Расстегивая на ходу рубашку в зелено-синюю клетку, он расслабленно шагал по прохладному ламинату тёмного коридора. Дома было тихо и уютно. Ароматно, но едва уловимо пахло выпечкой Анастасии Петровны — домработницы, которую Максим любил за доброту и вечный оптимизм.

Ничего не предвещало беды. Однако, услышав тяжёлые шаги неподалёку, блондин напрягся. Сердце его забилось чаще, взгляд глаз, кажущихся в лунном свете темно -серыми, бегло пронесся по стенам коридора и кухни, ища что -нибудь полезное. Почему-то парню казалось, что в дом пробрались воры. Но когда до ушей Максима донесся знакомый кашель, он расслабился и с облегчением прислонился к стене. Правда, тут же снова напрягся. Кашель был папин.

«Черт, лучше бы воры залезли. Какого он прилетел так рано?» — с досадой подумал молодой человек, бесшумно проходя на кухню.

Под навесными шкафчиками цвета фисташек тихо светила подсветка, заливая своим тёплым, рассеянным светом столешницы и кидая блики на мраморный, овальный стол. Под него Максим и юркнул, так как шаги становились все громче. Как только длинные ноги парня, слегка обтянутые светло-голубой джинсовой тканью, согнулись в коленях под столом, на кухне появился Борис Геннадьевич, одетый в чёрный длинный халат.

Мужчина подошёл к кухонному гарнитуру, налил себе воды и облокотился о стол. Максим изо всех сил пытался себя не выдать, стараясь дышать как можно тише. Он понимал, что если отец его обнаружит, да ещё и нетрезвым, то будет плохо. За последний месяц Макс успел натворить немало дел и шутками тут уже не отделаешься. Да и слушать нотации среди ночи совсем не то, о чем он мечтал. В то же время ему дико хотелось смеяться. Краснея и сдерживая смех, он уткнулся носом в сгиб локтя.

Сверху послышался приглушенный грохот от стакана, поставленного на кухонную тумбу, и отец Макса, вздохнув, начал проходить мимо стола, направляясь к выходу из кухни. Однако, в последний момент он выронил очки, которые тихо приземлились напротив застывшего блондина. Что-то недовольно буркнув под нос, мужчина присел на корточки, чтобы найти очки, но сына нашёл первым.

— Ты что тут делаешь? — шокированно спросил у него Борис Геннадьевич, недоуменно хмуря брови.

— Бать, это все сон, — нервно усмехнулся Максим, протягивая отцу очки, — я тебе приснился. Спи дальше.

— Да? — Нехорошо прищурился мужчина, резко забирая свои очки из рук сына. — Не знал, что во сне можно чувствовать запахи. Особенно запах пива, исходящий от тебя. А ну быстро вылез!

Блондин тяжело вздохнул и с неохотой выбрался из -под стола. Выпрямившись, он встал напротив отца, поправляя расстегнутую рубашку, которая успела немного помяться. Борис Геннадьевич, скрестив руки на груди, осматривал лицо сына тяжёлым, суровым взглядом. Максим с виноватым видом опустил глаза в пол, на свои белые носки с изображением кусков пиццы в районе щиколоток. Парень не нервничал, лишь спокойно ждал гневной тирады.

— Вот, значит, как вы с матерью делаете, пока меня нет дома? Я говорю браться за учёбу, а ты берёшься за алкоголь, паршивец? — Тихо, но возмущённо и сердито говорил мужчина, не сводя внимательного взгляда с Макса, что все также смотрел в пол, убрав руки в карманы мешковатых джинс со множеством рваных дыр на коленях.

— Ма тут ни при чем, — устало сказал блондин, чувствуя, как засыпает на ходу. — Я сам ушёл, пока она спала.

— Лапшу на уши мне не вешай, — тут же ответил Борис Геннадьевич, краснея от злости.

— Маше завтра тоже устрою! Совсем тебя, оболтуса, распустила, пока я на работе!

— Бать, да не злись ты так, это в последний раз, — зевнул Максим.

— Да, в последний, — с горящими глазами кивнул мужчина, хлопнув по столу. — Из тебя ничего путного не выйдет, пока ты будешь шляться по клубам! Я это больше так не оставлю!

— Борь, что такое? — Послышался тихий, сонный голос из коридора, прежде чем в кухню зашла невысокая, миниатюрная женщина в нежно -голубом халате. Убрав слегка спутанные белокурые волосы от ухоженного лица, она обвела сына и мужа удивлённым взглядом и резко остановилась. — Максим?

— Извини, — вздохнул парень, сожалея, что попался на глаза отцу и подвёл ее. Так, с тобой я поговорю завтра, — обратился Борис Г еннадьевич к сыну. — Быстро спать!

Молодой человек спорить не стал. Пожал плечами и прошёл мимо родительницы, шепнув ей, что все будет хорошо. Мария проводила сына растерянным взглядом, а потом посмотрела на мужа. Его серо-зелёные глаза были все также сощурены.

— Боря, не сейчас, — твёрдо сказала женщина, затягивая пояс халата потуже. — Завтра обсудим. Идём спать, хорошо?

Мужчина, стиснув зубы, с мрачным видом кивнул, не говоря больше ни слова. Всю ночь он думал, как перевоспитать сына, как заставить учиться и как выбить всю дурь из его головы.

На утро, глава семейства Субботиных встретился со своим братом за чашкой ароматного кофе.

— У тебя Макс — парень хороший, — поставив белоснежную, небольшую чашку на блюдце, сказал Виктор. — Его энергию только в нужное русло надо направить.

— Ага, как же, — отозвался Борис Геннадьевич, раздражённо постукивая пальцами по столу. — В армию его надо отправить, пусть служит. Пускай с универа отчисляют нахрен, не буду больше платить. Сидит уже на шее и ноги свесил. Задушил бы, но люблю гада.

— Не кипятись, — велел ему брат, — со временем одумается.

— Слушай, — оживился, вдруг, Субботин, — а у тебя ведь Марьянка за ум взялась! Чем она там занимается? Помогаешь ей?

На лице Виктора появилась тёплая улыбка, но быстро пропала. Свои эмоции и чувства он показывать не любил.

— Она работает над линией косметики, — ответил он, но потом напрягся и кашлянул, — как бы замуж не выскочила раньше времени.

— Да успокойся, твоя Марьяна никогда о замужестве не мечтала, — махнул рукой Борис Геннадьевич, глотнув кофе, — но я смотрю, твоё наказание пошло ей на пользу. Я думаю Макса тоже отправить к бабушке. Как считаешь?

Виктор Берг хмыкнул, потирая подбородок большим пальцем.

— Это твой сын, поэтому тут я тебе не советчик, решай сам.

Субботин довольно и задумчиво улыбнулся. Настроение его поднималось всякий раз, когда ему удавалось решить какую -нибудь проблему. А проблема с сыном — одна из самых важных для него. Борис Геннадьевич хотел, чтобы Максим стал ответственным и более серьёзным, чтобы в дальнейшем вёл после него бизнес и сменил, наконец, образ жизни.

— А я уже все решил, — откинувшись на спинку стула, объявил мужчина, скретив руки на груди. — Пусть вместо Таиланда едет к нашей мамуле и помогает ей на огороде. И с бабушкой пообщается, и подальше от тусовок своих будет. Может, поумнеет.