Всемирная катастрофа, пронесшаяся кровавым смерчем по всей Европе в 1914-1918 годах, имеет глубокие исторические корни, которые уходят в последнюю треть XIX века. Происхождение Первой мировой войны, ее причины, итоги и последствия нельзя правильно понять, если не обратить пристального внимания на политические события, которые происходили на континенте после окончания франко-прусской войны 1870-1871 годов.

Исторические и экономические процессы, происходившие в центре Европы в XIX веке, свидетельствовали о том, что вместо конгломерата многочисленных германских государств здесь рано или поздно должна была появиться единая немецкая держава. Этому процессу всеми силами противилась Франция, которая предпочитала видеть к востоку от своих восточных границ слабые, полузависимые от нее католические земли Южной Германии, а не единое немецкое государство с центром в Берлине. Чтобы не допустить подобного развития событий, Париж 19 июля 1870 года начал войну против Пруссии.

Франко-прусская война по своему характеру и сути с первых же дней превратилась во франко-германскую. Произошло это после того, как к Берлину присоединились все остальные немецкие государства. Итог этой войны был крайне унизителен для Франции: ее войска терпели одно поражение за другим, пока окончательно не были разгромлены в битве при Седане 2 сентября 1870 года. Унизительность поражения французов была усугублена пленением их императора Наполеона III, революцией 4 сентября в Париже и провозглашением республики.

Дабы еще больше подчеркнуть свое военное и моральное превосходство над противником, 18 января 1871 года в резиденции французских королей в Версале в торжественной обстановке было провозглашено создание Германской империи — Второго рейха, а прусский король Вильгельм I был объявлен германским императором. Так на карте Европы пала одна империя и вместо нее появилась другая.

Итоги франко-прусской войны окончательно были зафиксированы 10 мая 1871 года во Франкфурте-на-Майне, где между теперь Германией и Францией был подписан мирный договор. По его условиям, Франция не только признавала факт объединения германских земель под эгидой Пруссии, но и была вынуждена отдать новорожденной империи две свои провинции — Эльзас и Лотарингию. Помимо этого Париж был вынужден заплатить победителям и немалую денежную контрибуцию.

В ходе франко-прусской войны Пруссия была фактически поддержана в Санкт-Петербурге: здесь французам не забыли их недавнего участия в Крымской войне против России. Таким образом, в войне один на один против Пруссии Париж сполна расплатился за поддержку Османской империи в ее притязаниях против нашей страны и за Севастополь. Именно после 1871 года к французским политикам, каких бы политических взглядов они ни придерживались, постепенно начало приходить ясное осознание, что без помощи России в любой последующей войне против Германии Франция будет неизбежно разгромлена[1].

Франкфуртский мир положил конец военным действиям между двумя соседними странами, но никак не решил всех проблем, стоящих перед ними. Более того, пропасть между Берлином и Парижем стала все более и более углубляться. Вражда эта, однако, стала развиваться в условиях абсолютно новой геополитической ситуации в Европе: теперь в центре континента появилась созданная канцлером О. Бисмарком «железом и кровью» огромная империя, чьи просторы простирались от берегов Немана на севере до Альпийских гор на юге, от Силезии на востоке и до Лотарингии на западе.

1871 год стал во многих отношениях переломным в развитии межгосударственных отношений в Европе. Возвышение Берлина и унижение Парижа, казалось, подвели черту и под нескончаемой чередой локальных европейских конфликтов в собственно Старом Свете, где вплоть до 1914 года царил мир. (Исключение здесь составляют Балканы, но о них особый разговор.) Это было вполне объяснимо: прежде чем начать борьбу за утерянные Эльзас и Лотарингию, Франции нужно было время, чтобы «зализать» раны и найти новых союзников в борьбе против Второго рейха. Творца же немецкой внешней политики Бисмарка, наоборот, преследовал «кошмар коалиций», и он пытался сделать все возможное, чтобы не допустить сближения Санкт-Петербурга и Парижа, сохранив тем самым завоеванное.

Крайне опасаясь войны на два фронта, Бисмарк поначалу целенаправленно стремился улучшить отношения с Россией. По его инициативе в 1873 году между двумя странами была заключена секретная военная конвенция, в соответствии с которой в случае нападения на одну из них любой другой европейской державы Берлин и Санкт-Петербург брали на себя обязательство немедленно направить на помощь союзнику 200-тысячную армию. К этому соглашению предполагалось привлечь и Австро-Венгрию. А последовавшее вскоре подписание между Веной и Санкт-Петербургом консультативной конвенции и присоединение к ней Берлина привели к созданию Союза трех императоров — союза, опиравшегося на принцип монархической солидарности[2].

В то же время в отношении Франции политика Бисмарка носила достаточно провокационный характер. В германской прессе в 1875 году была развернута шумная пропагандистская кампания, направленная против «реваншистской» Франции. В воздухе опять запахло войной, но т.н. «военная тревога» того года не привела к новой войне между Германией и Францией, ибо на стороне последней выступили Россия и Великобритания, не желавшие новой войны между Францией и Германией с предсказуемым концом[3].

Дружба трех императоров — российского, германского и австро-венгерского — зиждилась главным образом на идеологических принципах и быстро стала трещать по швам. Первой ее проверкой на прочность стала русско-турецкая война 1877-1878 годов. Не обостряя явно отношений с Россией, Бисмарк именно нашу страну считал наиболее сильным и опасным соперником Германии, а потому, чтобы ослабить ее позиции в центре и на западе Европы, подталкивал Александра II к более активной политике на Ближнем Востоке — регионе, в котором в те времена у немцев еще не было ясных и четко выраженных стратегических интересов. Именно в этом контексте следует рассматривать ставшие знаменитыми слова канцлера, произнесенные им на заседании рейхстага в 1876 году: «Весь восточный вопрос не стоит костей одного-единственного померанского гренадера».

Однако последующие события показали, что «железный канцлер» лукавил. Победа русского оружия в войне с Турцией 1877-1878 годов привела к повышению авторитета России на Балканах и в Европе в целом. Такой ход событий напугал ряд правителей европейских держав, в том числе и Германии. Они потребовали пересмотра условий Сан-Стефанского мирного договора между Россией и Османской империей, договора, весьма благоприятного для нашей страны и славянских государств, освобожденных ею от многовекового османского ига.