Марта лишь кивала головой снисходительно, делая вид, что соглашается. Но про себя думала: нет уж, дорогая подруга, скромненько и со вкусом — это не для меня. Дай только срок — и все будет. И даже кожаные шорты будут, хотя они вовсе не предел мечтаний! Что — шорты? Безвкусица, пошлость агрессивная и одноразовая. Нет, относительно вкусов мы другим путем пойдем, тем самым, где слово «скромненько» ни одной нотой не звучит.

— Давай телевизор включим! — предложила Оля, снимая с экрана зеленую салфетку-мережку. — Вдруг что-нибудь интересное показывают.

— Да что там может быть интересного? — отмахнулась Марта.

Телевизор еще не вспыхнул черно-белым экраном, а в комнату уже прокрался бодрый и мягкий голос диктора «Новостей»:

— Мы ведем репортаж из Кремлевского Дворца съездов… Перед делегатами двадцатого съезда Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи выступает Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев…

— Ой, выключи ты эту галиматью, умоляю! — раздраженно махнула рукой Марта. — Слушать это не могу! Опять сейчас талдычить начнет про перестройку и гласность! Каждый раз одно и то же, хоть бы новенькое что-то придумал!

— Да ладно, я выключу, — пожала плечами Оля, — если тебе не нравится…

— А тебе нравится, что ли?

— Не знаю. Но и раздражаться особо не вижу смысла. Если человек считает нужным что-то говорить, то пусть поговорит… Тем более он не простой человек, а Генеральный секретарь! И если он говорит про перестройку и гласность, значит, так правильно. Да и вообще, я нормальный человек, а не диссидентка какая-нибудь…

— Так и я не диссидентка. Просто сколько можно? Одно и то же, одно и то же… Неужели ему самому не надоедает, а?

— Ну, не нам с тобой об этом судить.

— А я и не сужу. Просто смотреть на это не хочу, вот и все.

Они замолчали, будто поссорились. В наступившей тишине стало слышно, как проворачивается ключ в замке на входной двери.

— Ой, мама пришла! — радостно подпрыгнула Оля, устремившись в прихожую.

Марта села на диван, поджала под себя ноги, стала слушать, как Оля с мамой радостно щебечут в прихожей, будто век не виделись. Потом взгляд ее лениво пробежал по обстановке комнаты, хотя чего нового можно разглядеть в той обстановке? То же самое все, изо дня в день, из года в год. Старый буфет, развернутый боком с целью создать «уютный угол для Олечки», старый диван, на котором спит Олина мама Наталья Петровна, платяной шкаф, стол с темно-зеленой скатертью, телевизор в углу — вот и вся обстановка. Да, все чистенько, вылизано, ни соринки нет, ни пылинки. Скромненько и со вкусом. Хотя относительно вкуса большой вопрос. Если не считать, конечно, признаком вкуса темно-зеленую скатерть, напоминающую цветовой гаммой вытертую зелень ковра на полу. И плюс к тому зеленую салфетку-мережку, стыдливо прикрывающую экран телевизора. Да, относительно вкуса — это очень-очень спорный вопрос.

Зато как Оля с мамой щебечут радостно, уже из кухни! Будто довольны жизнью взахлеб! Хотя, похоже, и в самом деле довольны и жизнью, и друг другом, и обстановкой, которая «скромненькая, но со вкусом». Что есть, то есть. И притязаниями на более обеспеченное существование не мучаются. Счастливые… Обзавидоваться можно, ага.

Марта вздохнула и сама почувствовала, сколько сарказма вложено ею в это снисходительное «обзавидоваться». Нет, этот сарказм вовсе не злой… Он добрый скорее. Или сарказму не положено быть добрым априори? Ну, тогда… Тогда пусть он будет равнодушно-вежливым. Вроде того — я рада за ваше счастье, я его понимаю, да только мне такого не надо, увольте…

— Марточка, ты чего там одна сидишь? — послышался из кухни веселый голос Натальи Петровны. — Иди к нам, сейчас ужинать будем! А потом чай пить с тортиком! Я по дороге в кулинарию заскочила, там как раз тортики свежие выставили — сразу очередь образовалась, но я впереди всех оказалась! Молодец я, правда?

Марта встала с дивана, медленно направилась в сторону кухни, не забыв остановиться перед зеркалом в коридоре и глянуть на себя с обычным пристрастием. То есть с головы до ног осмотреть, повернуться сначала одним боком, потом другим и даже со спины попытаться на себя глянуть, вывернув шею и от старания привстав на цыпочки. Оля всегда смеялась над этой ее привычкой — зачем ты задницу свою разглядываешь, что нового ты увидеть хочешь? Наверное, и впрямь смешно. Хотя смеется всегда тот, кому и разглядывать особенно нечего. А если есть на что смотреть, то почему бы и не получить удовольствие лишний раз?

Да, именно так — удовольствие. Удовольствие от того, что все на месте. И тонкая талия, и длинные ноги, и аккуратная задница, обтянутая джинсами. И легкая кофточка-разлетайка, норовившая небрежно и как бы случайно упасть с одного плеча. И платиновые волосы, подстриженные под «Овсиенко» — с длинной челкой, спадающей на глаза. Да и сами глаза… Не глаза, а «лукавство фиалковое», как сказал один студент-практикант, преподававший у них физику в восьмом классе. Даже телефон у нее просил, помнится, но она припугнула его, пообещав нажаловаться директору школы. Долго потом они с Олей смеялись, вспоминая этого практиканта.

— Марта! Опять у зеркала торчишь? — выглянула из кухни Оля. — Не надоело?

— Да что ты к ней пристала, пусть торчит сколько хочется! — весело вступилась за Марту Наталья Петровна. — Она девочка красивая, ей так природой положено. Красота сама себя любит, и чтобы за ней пристально хозяйский глаз наблюдал, тоже любит.

— А я что, некрасивая? — немного обиженно спросила Оля.

— Ну почему, ты тоже красивая. Только у тебя тихая красота, а у Марты…

— Громкая, что ли? — подсказала насмешливо Оля.

— Ну, можно и так сказать. Да, громкая. И не завидую я тем мужчинам, которых она оглушит…

— Почему, Наталья Петровна? Почему не завидуете? — настороженно спросила Марта.

— Зачем тебе глухонемой ухажер, а? Ни поговорить, ни посоветоваться. Скучно же, правда?

Оля и Наталья Петровна засмеялись одновременно. Марта подумала пару секунд и тоже присоединилась к ним, одобряя удачную шутку.

На ужин были капустные котлеты — все из той же кулинарии, куда после работы успела заскочить Наталья Петровна. Поставив тарелку с котлетами перед Мартой, она проговорила тихо, будто извинялась за скромное угощение:

— Вообще-то у них неплохие полуфабрикаты… Я покупала пару раз — вполне съедобно. И для фигуры не страшно, правда?

— Ну да. Если котлетки тортом заесть, конечно, не страшно, — ответила за Марту Оля и рассмеялась весело.

— А я торт не буду, — ответила Марта, даже не улыбнувшись. — Я вообще сладкое не ем. Я даже чай без сахара пью.

— Ну и зря, — пожала плечами Оля. — Лишаешь себя удовольствия. Сахар, между прочим, для мозга полезен.

— Ну, это кому как. Тебе, может, и полезен, а мне без надобности, — пожала плечами Марта.