Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поверьте мне, я стреляный воробей. При мне в этих стенах разыгралось много трагедий. Здесь все едят всех. Не успеете оглянуться, как в вашу ногу или, того хуже, филейную часть вопьются чьи-нибудь зубы. Разумеется, я выражаюсь фигурально.
– Что же мне делать?
– Избавьтесь от машины. Скажите водителю, чтобы возвращался в Москву.
– И как, по-вашему, я буду передвигаться по городу?
– Где вы остановились? – спросил Виктор Харитонович.
– За городом. В пятнадцати километрах. Помощник мужа снял для меня особняк.
– Дражайшая! Умоляю, не говорите об этом в коллективе… – Магит перешел на трагический шепот. – А лучше переезжайте в гостиницу, поближе к театру. Так будет меньше разговоров. – Он огляделся и прислушался. – Теперь мне нужно вернуться в зал.
– А мне?
– Вы лучше уходите. И не опаздывайте завтра на читку.
– Я помню: в одиннадцать.
– Учтите, что любую вашу оплошность будут рассматривать под лупой и вынесут на всеобщее обозрение.
– Я буду осторожна.
– И не заводите друзей. Доверительность сослужит вам дурную службу.
– Постараюсь быть отстраненной.
– Отстраненность спишут на столичную «звездность».
– Да, вы со всех сторон меня обложили!
– Не я, а творческий коллектив. Но у вас есть шанс все исправить.
* * *
В вестибюле Лионеллу встретил сержант дорожно-патрульной службы:
– Нехорошо, гражданочка, оставлять транспортное средство на пешеходном тротуаре. Придется платить штраф. Что ж у вас, в Москве, все так паркуются?
– При чем здесь Москва? – спросила Лионелла.
– Номера на автомобиле московские.
– А вам это не нравится?
– Я при исполнении! Идемте к машине!
Водителя в салоне «Бентли» не было, он прибежал спустя минуту, бледный от пережитого испуга:
– Простите, Лионелла Павловна! Всего на несколько минут отлучился по нужде.
– Предъявите водительское удостоверение и документы на транспортное средство! – прикрикнул сержант.
– Сейчас… сейчас… – Водитель достал бумажник.
Вскоре мужчины отправились к патрульной машине, а Лионелла уселась в «Бентли» и позвонила помощнику мужа:
– Снимите мне номер в гостинице. Где? Поближе к театру. На сколько? Так же, как особняк, – месяца на три.
Утро началось с неприятности. В гостинице, где поселилась Лионелла, не оказалось парикмахерской, и ей самой пришлось укладывать волосы. С непривычки она сильно замешкалась. К макияжу приступила в начале двенадцатого, когда в театре уже началась читка.
С ее стороны это было крайне безответственно, да и в целом ситуация выглядела не лучше: что плохо началось – то плохо продолжилось.
Она уже надевала платье, когда в номер постучали.
Лионелла открыла дверь. На пороге стоял ее муж Лев Ефимович Новицкий, элегантный седоволосый мужчина без возраста. Он был худощав, хорошо сложен и одет в темно-синий костюм, сшитый на заказ у лучшего портного Москвы. Словом, с момента расставания, за два прошедших дня, в нем ничего не изменилось.
Увидев мужа, Лионелла повернулась к нему спиной:
– Пожалуйста, застегни!
Лев Ефимович застегнул молнию на платье жены и поинтересовался:
– Не удивилась?
– Некогда. Опаздываю на читку в театр. Собственно, уже опоздала. Зачем приехал?
– Узнал, что ты отослала машину в Москву. Подумал: с чего бы это? Решил проверить, все ли в порядке.
– Мог бы позвонить.
– Хотел сделать сюрприз.
– Проехать триста километров ради сюрприза? Это на тебя не похоже. Неужели ревнуешь?
– Хотелось бы, но ты не даешь поводов. – Он затворил дверь, прошел в комнату и обнял жену: – Как у тебя сложилось?
– Плохо. Труппа отнеслась ко мне с холодком. – Лионелла торопливо перебирала коробки с туфлями и раскидывала их по комнате.
– Которые ищешь? – Спросил Лев Ефимович.
– Черные на шпильке…
– Да вот же они, – муж протянул коробку.
– Спасибо! – Лионелла надела туфли, потом спросила: – Ты на машине?
– Разумеется.
– Подбросишь до театра?
– Идем.
Уже в машине, устроившись на заднем сиденье рядом с мужем, Лионелла поинтересовалась:
– Возьмешь ключи от номера или снимешь свой?
– Ни то ни другое. Я уезжаю.
– Куда?
– Обратно в Москву.
– Мог бы ненадолго остаться.
– Не могу. Вечером – совет директоров.
– И все-таки зачем ты приехал?
Лев Ефимович сдержанно улыбнулся:
– Мне вдруг показалось, что ты откажешься от этой глупой затеи и мы вместе вернемся в Москву.
– А как же контракт?
– Разорвем.
– Ты говоришь так, как будто все решил за меня.
– Мне просто показалось.
– Но я всегда мечтала играть в театре.
– Для этого не надо уезжать в тьмутаракань. – Лев Ефимович обнял жену за плечи, притянул к себе и поцеловал в висок. – Ты можешь играть в Москве.
– Меня туда не зовут. – В голосе Лионеллы прозвучала обида.
– Это легко устроить.
– По блату?
– Почему бы нет?
– Знаешь, как говорят в театре? Можно получить роль по блату, но сыграть ее по блату нельзя.
– Ты хорошая актриса. Тебе недостаточно кино? Вчера прислали очередной сценарий. Который по счету?
– Уже не помню.
– Да ты хотя бы читаешь их? – с усмешкой спросил Лев Ефимович.
– Нет.
– Почему?
– Все не то.
– Тебе, я вижу, не угодить.
– Хочу работать в театре! – повторила она. – Хочу играть Чехова! Мне сорок два года. Двадцать лет из них я просто была женой богатого мужа. Но кто я сама? Хочу в этом разобраться.
– Ну, хорошо… – Лев Ефимович покосился на водителя и понизил голос: – Тебе известно, кто оформляет спектакль?
– Не понимаю…
– Художник-постановщик спектакля – Кирилл Ольшанский.
– Ты шутишь? – Лионелла с удивлением отстранилась.
– Отнюдь, – сказал Лев Ефимович и похлопал водителя по плечу: – Приехали, Василий. Вот он – театр.