– Не вопрос, – проговорил я, принимая тяжеленную папку из рук шефа. – Там кирпич внутри или все настолько плохо?

– К завтрашнему дню должно быть готово, – похлопал меня по плечу начальник и удалился.

– Что, Воронцов, подпрягли?! – раздался голос сидящего напротив Олега Ульмана. – Иваненко в своем репертуаре?

– Угу, – буркнул я, ставя «кирпич» на стол. Прежде чем я открыл поле своей деятельности, телефон, лежащий на столе, возвестил голосом Кипелова: – Мы будем драться на земле! Под солнцем и в кромешной тьме!..

– Опаньки, Полтава! – обрадовался я, глядя на номер абонента. Быстро выйдя из кабинета, в котором рабы корпорации трудились в поте лица, я радостно проговорил: – Андрюха! Какими судьбами?! Ты же в Америку должен был уехать!

– Ник, не сложилось с Америкой пока что, – проговорил на том конце провода мой товарищ. – Пересечемся – поболтаем?

– Естественно, – сказал я. – В пять заканчиваю. Давай часиков в шесть на «Охотке» встретимся? Там кафе найдем первое попавшееся, посидим и поговорим. Вариант?

– Вариант, – согласился он. – В шесть. На «Охотке». В центре.

– Все, забились. Давай.

– Давай, – отозвался Андрей.

– Полтава, – хмыкнул я, сдвигая слайдер.

Вот так вот бывает. К прекрасному 2010 году мы с Полтавой уже толком не общались. Как бы так объяснить… мы с ним оставались очень хорошими друзьями, но виделись все реже и реже. Ну, сами понимаете. Я впахивал на своей корпоративной галере, а Андрюха начал делать карьеру в том, что умел лучше всего в жизни – в боях.

Я его прекрасно понимаю. Сколько я Полтаву знал, никто не мог его побить. При мне его откровенно засуживали раз пять, но настоящих честных поражений у него не было. Он всегда был на голову выше своих противников, и не только потому, что он больше всех тренировался и буквально жил в зале. Самое главное, что у скромного парня Андрея Полтавского из Текстильщиков был талант.

Так уж вышло, что в Текстильщиках родился гений от бокса. Ну, бывает так. И он попал в нужную среду. И теперь, когда он, боксер от бога, пошел по линии спорта, я пошел своей дорогой. Мы оставались хорошими друзьями, но все же пути разошлись. Примерно год назад я узнал, что Андрей едет в США, затем он пропал, написав один раз, мол, буду вне Cети, в ближайшее время просто пропаду. Я, конечно, немножко удивился от такого сообщения, но спрашивать, что произошло, не стал. Полтава всегда знал, что и как надо делать.

Так что ровно в шесть, прислонившись к одной из колонн, я спокойно слушал музыку и наблюдал за толпами людей, которые сновали туда-сюда, наполняя станцию по приезду поезда особенно сильно. Ничто так не люблю из транспорта, как московское метро. Нормальные жители считают его просто способом добраться от одной точки до другой, но для меня это место всегда было каким-то торжественным и загадочным. Я даже скорее не как транспорт его воспринимаю, мне больше нравится называть его огромным бомбоубежищем, переделанным под транспортную линию. К тому же это правда в какой-то мере. И вообще так интересней: трамваи и троллейбусы – это не то, их и назвать-то нельзя интересно как-нибудь. А метро – транспортная линия подземелья… звучит, а? Пока я предавался размышлениям, вдруг в бок меня кто-то резко толкнул. Ненавижу, когда так делают. Машинально развернувшись, я просто выбросил руку наотмашь, чтобы покарать обидчика, но обидчик только усмехнулся и в последний момент отвернул голову в сторону. Точно он.

Отойдя на шаг, Андрюха поднял разбитые кулаки на уровень подбородка:

– Ну, как на счет спарринга?

– Молодой человек! Не загораживайте проход! – взвизгнула оплывшая тетка, перед которой пританцовывал боец.

– Пардон, мадам! – Он ловко отошел в сторону и недовольно проговорил: – Чего дерешься?

– Ненавижу, когда человеку надо тебя поприветствовать, он считает долгом ткнуть тебя в бок, – сказал я. – Бью сразу, поэтому тебе конец, боксеришка.

– Вызов принят, – кивнул мой старый друг и снова встал в стойку. Но хорошего боя у нас не вышло. Стоило нам загородить проход, как жители столицы обрушили на нас весь арсенал матерного великого и могучего русского языка. Трогать столичного жителя, который едет домой вечером… лучше медведю в берлогу петарду бросить. Безопасней. Он тебя забьет насмерть. Ну его к черту.

Поэтому, когда мы снова отошли к колонне, которая служила защитой от огромного потока толпы, я протянул руку и проговорил:

– Здорово, что ли.

– Здорово, – пожал мою ладонь Андрюха. – Как выгляжу?

– Да как обычно, – осмотрел я его с ног до головы. – Весь в спортивном, с извечной сумкой на плече. Когда уже нормально оденешься? Или у тебя вся одежда с надписью «Russia» на спине?

– Нормально я одеваюсь, – снял шапку с цветами триколора Полтавский. – Я просто после тренировки…

– Ты всегда после тренировки.

– Ладно, хватит стоять на станции. Найдем место, где можно спокойно побеседовать – тем более что есть о чем, – проговорил Полтава.

– И что ты встал?

– Давай не хами!

– Иди уже!

Так, время от времени ругаясь и в шутку подталкивая друг друга вперед, мы двинулись в сторону Охотного Ряда. Как ни странно, спустя минут двадцать поисков мы нашли неплохое кафе, в котором и смогли устроиться. Рухнув в кресло, я заказал себе кружку пива, в то время как Андрюха ограничился соком. Когда я поднял кружку, он проговорил:

– За встречу.

Мы символически чокнулись, и я залпом осушил свою тару. Выдохнув, я поставил опустевшую кружку на стол и тихо сказал:

– Вот что обычно хочется сделать после тяжелого рабочего дня.

– И как? – прищурился он. – Залпом-то?

– Эфир в норме, – пробормотал я, доставая пачку сигарет. Прикурив, я проговорил: – Ты спортсмен, понятно, тебе не предлагаю.

– Я и тебе не советую, – заявил Андрей, странно глядя на меня. Он какое-то время помолчал, крутя стаканчик в руках, затем выдал: – У меня, Коля, все не очень удачно получилось с Америкой. Я… – Он выдохнул, скривил губы на мгновение, глядя куда-то в сторону, затем пробормотал: – Все оказалось не так просто. Я думал, что быть просто хорошим боксером достаточно для того, чтобы чего-то добиться, но…. – Он посмотрел на меня. – Так уж случилось, Коля, что на чемпионат мира я не попал. Вышел в четвертьфинале против парня одного, на которого у федерации были большие планы. Как это происходит, ты знаешь. – Он почесал затылок и продолжил: – Я его в бою просто разобрал, два раза на задницу посадил, а в результате меня тупо и грубо засудили. Я тогда решил в профессионалы уйти. Отказался от мечты стать олимпийским чемпионом и решил, что начну сразу с профессионалов. Я не унывал. Решил, уеду в Америку и там стану чемпионом. Пройду всех подряд и соберу все пояса. Мечта у меня. Так хотелось. Готов был с одним билетом в кармане поехать, лишь бы тренироваться в мекке бокса. Собрался. Решился… а потом облом. Мне визу не дали. На мне же условка висела за драку. Вот и отказали. А что я спортсмен, это никого не волновало. Больших звезд я с неба не хватал из-за вот таких вот судейских решений, а к уголовной ответственности уже привлекался. Так что… – Мой друг горько усмехнулся. – Оказался я не готов к жизни реальной. В ринге – да. Проблем у меня нет. А вот… – Он щелкнул пальцами. – Чертова система не давала. Целый год я подрабатывал как мог, иногда даже в подпольных боях за деньги участвовал. Там платят хорошо. Только потом ушел – убить могут запросто, бандюки одни в подпольных боях.