В отличие от таксиста женщина, похоже, ему верила.

– Думаете, ее кто-нибудь бросил?

– Полагаю, власти это выяснят.

Заку не нравилась ситуация, в которой он оказался. Он ничего не знал о маленьких детях и не хотел знать, но разве у него есть выбор? Женщина спешит на самолет. К тому же малышку нашел он. Шофер либо умело притворяется, либо на самом деле не знает, как ребенок оказался на заднем сиденье его автомобиля.

– Я отвезу малышку в полицию, – тихо произнес он, схватившись за ручку непристегнутой корзины. – Полицейские сами обратятся в службу опеки.

– Но может пройти много времени, прежде чем за ней приедут.

– Я только знаю, что малышка скоро проснется, а у меня нет в кармане подгузников.

Женщина отогнула край одеяла:

– Здесь есть бутылочка, упаковка смеси и не сколько подгузников.

– Полицейские будут этому рады.

Она подняла бровь:

– Уверена, они будут вам благодарны по гроб жизни.

Зак прищурился. На что она намекает? Он бизнесмен, а не нянька.

Шофер поправил зеркало заднего вида:

– Мне высадить голубков у кафе, чтобы они смогли договориться?

– Мы не голубки, – процедил сквозь зубы Зак, крепче вцепившись в ручку корзины.

Незнакомка встретилась с ним взглядом. Она долго не отводила глаз. Ее подбородок был слегка вздернут, ноздри раздувались. Затем она неожиданно накрыла его руку своей. По его коже тут же побежал электрический разряд, сердце учащенно забилось. Он обнаружил, что он нее исходит легкий цитрусовый аромат и что на ее безымянном пальце нет кольца. Мысль о том, что она не замужем, обрадовала его.

– Езжайте, – сказала она, и ее пальцы соскользнули на ручку корзины. Зак неохотно убрал руку. – Я вернусь в отель вместе с ней. Я не могу допустить, чтобы она находилась в полицейском участке, пока за ней не приедут. Там каждый день бывает много ужасных типов.

Зак хотел возразить. Ей нужно успеть на самолет. Но насчет полицейского участка он не мог с ней не согласиться. Это место действительно не подходит для младенца. Внутреннее чутье, которое редко его подводило, говорило, что этой женщине можно доверять. Малышка будет в хороших руках, пока за ней не приедут представители органов опеки. Но сейчас этой доброй женщине понадобится помощь.

– Я вам помогу, – сказал он.

– В этом нет необходимости.

Открыв дверцу, женщина выбралась из машины. Держа в одной руке свою сумку, другой она помахала швейцару. Раскрыв огромный зонт, тот неспешно направился к ней.

Джеймс Деркинс, нынешний владелец отеля, отказался от предложения, сделанного «Харрисон хотелз», но в данный момент Зак был настроен более решительно, чем до сих пор. Когда он купит этот отель, он его закроет. Неудивительно, что в нем так мало постояльцев.

Передав швейцару сумку, женщина вытащила из салона корзину и успела улыбнуться на прощание Заку, прежде чем швейцар захлопнул дверцу.

– Вас отвезти в аэропорт? – спросил шофер.

– Нет, по частному адресу, – пробормотал Зак, глядя на фигуру в вишневом пальто, растворяющуюся в плотной снежной пелене.

– Вы хотите, чтобы я угадал?

Зак его не слушал.

Он даже не узнал имени очаровательной незнакомки.

– Счетчик крутится, сэр. Не то чтобы я жаловался…

Зак прислушался. Это завывание ветра за окном или детский плач?

Он редко чувствовал себя загнанным в угол, но сейчас был как раз такой случай. Достав из кармана банкноту, он бросил ее на переднее сиденье и сказал шоферу:

– Ждите здесь моего возвращения.

Тринити Мэттьюз отдавала себе полный отчет в том, что делает.

Ей придется много часов провести одной в городе, где она никого не знает. Натуропат, у которого она сегодня брала интервью, не в счет. Все же, двигаясь по мраморному полу к стойке администратора, она не жалела о своем решении.

Какое-то время назад она работала в органах опеки и попечительства, но этот опыт был недолгим. В стране было слишком много брошенных детей и тех, с которыми плохо обращались родственники. Ей хотелось улучшить жизнь каждого из них, но это была невыполнимая задача. Несмотря на все старания, органы опеки не справлялись со своими обязанностями из-за большого числа проблемных детей и недостаточного финансирования.

Тринити посмотрела на спящую в корзине малышку, и у нее сдавило горло от захлестнувших ее эмоций. Никто не заслуживает, чтобы его выбросили, как ненужную вещь. Особенно такой ангелочек.

За спиной у нее раздались чьи-то шаги, и она обернулась. Это был тот самый незнакомец из такси с удивительными глазами цвета ночного неба, бархатным голосом и улыбкой, которая показалась ей знакомой. Прядь темных волос упала ему на лоб, полы длинного пальто развевались у него за спиной.

Когда он остановился перед ней, у нее снова возникло такое чувство, будто она уже где-то его видела.

Возможно, ей не следует ему доверять.

– Я забыл представиться, – произнес он, криво улыбаясь. – Меня зовут Закери Харрисон.

Глаза Тринити расширились. Ну конечно же! Кто не читал об этом алчном эгоистичном мерзавце с внешностью кинозвезды и манией величия? В реальности он, правда, оказался еще сексуальнее, чем на фото.

Но, разумеется, она не могла ему сказать, что о нем думает, поэтому взяла себя в руки и тоже назвала свое имя:

– Я Тринити Мэттьюз.

– Мисс Мэттьюз, – произнес он важным тоном. – Я обдумал ситуацию и хочу помочь.

Тринии насторожилась:

– Почему?

Он снова улыбнулся:

– Потому что у меня есть свободное время, а вам нужно возвращаться в Нью-Йорк.

– Я полечу другим рейсом, – возразила она. – Может, я и не эксперт в области ухода за новорожденными, но весьма вероятно, что я подхожу для этого больше, чем вы.

Разумеется, женщины разбираются в таких вещах лучше, чем мужчины.

Когда Закери Харрисон сложил руки на груди, ей захотелось сдаться и уехать в Нью-Йорк, но что-то заставило ее поставить корзину с малышкой на пол и скопировать его позу.

– Я не уеду, пока не буду убеждена, что она в надежных руках.

– У меня есть дом неподалеку отсюда…

– Я сказала «нет».

– В мое отсутствие за домом присматривают мои соседи, – продолжил он, не обращая внимания на ее слова. – У миссис Дейл десять внуков. Она обожает малышей. Она воспитала несколько приемных детей.

Тринити внутренне содрогнулась. В мире определенно много прекрасных приемных матерей, но собственный горький опыт мешал ей в это поверить. Нора Эрншо, ее приемная мать, была чудовищем.