богатство, мы принимаем как нечто само собой разумеющееся. А где-то в далеких колониях обретается нищий Лазарь — цветные народы, которые подвержены недугам и боли так же, как и мы, и даже еще в большей степени, и у которых нет никаких средств с ними бороться. Как богатый от недомыслия своего согрешил перед бедным, который лежал у его ворот, ибо не поставил себя на его место и не захотел послушаться голоса сердца, так же грешим и мы.

Какие-то две сотни врачей, которых европейские государства держат на службе в колониях, могут исполнить, подумалось мне, лишь ничтожную часть стоящей перед нами огромной задачи, тем более что большинство их послано туда, чтобы в первую очередь обслуживать белых колонистов и стоящие там войска. Наше общество в целом должно признать, что разрешить эту высокую задачу призвано именно оно. Должно настать такое время, когда врачи, вызвавшиеся по доброй воле ехать в отдаленные страны, будут во множестве посылаться туда и получать всемерную поддержку в своем стремлении принести пользу туземцам. Только тогда мы будем иметь право сказать, что признали ту ответственность, которая лежит на нас, как на культурных народах, перед туземцами, только тогда начнем мы исполнять наш долг перед ними.

Под влиянием этих мыслей[3] я и решил, когда мне было уже тридцать лет, изучить медицину и поехать туда, чтобы проверить мои убеждения на деле. В начале 1913 года я получил диплом врача.[4] Весною того же года я вместе с моей женой,[5] которая обучилась искусству ухода за больными, поехал на Огове, в Экваториальную Африку, чтобы начать там задуманную работу.

Я избрал этот край, потому что находившиеся на службе в Парижской протестантской миссии эльзасские миссионеры рассказали мне, что именно в этих местах все больше и больше распространяется сонная болезнь и поэтому нужда во врачебной помощи там особенно велика.[6] Миссионерское общество выразило готовность предоставить на своем пункте в Ламбарене в мое распоряжение один из домов и разрешило мне построить там, на принадлежащей ему территории, больницу, обещав мне свою посильную помощь.

Необходимые средства мне пришлось, однако, изыскивать самому. На это пошли деньги, полученные мною за книгу о Бахе,[7] которую к тому времени издали на трех языках, а также — за органные концерты, которые я перед этим давал. Таким образом кантор из Лейпцигской кирхи св. Фомы и тот вложил свою долю в строительство больницы для негров[8] в девственном лесу. Мои добрые друзья из Эльзаса, Франции, Германии и Швейцарии помогли мне деньгами. Когда я уезжал из Европы, предприятие мое было материально обеспечено на два года. Я рассчитал, что мне понадобится примерно пятнадцать тысяч франков в год помимо стоимости проезда туда и обратно; расчеты мои оказались близкими к истине. Предприятие мое жило, выражаясь языком естественных наук, в симбиозе с Парижским протестантским миссионерским обществом. Сам же по себе замысел этот не являлся принадлежностью какой-либо одной религии или страны. Я был убежден, что всякое высокое дело требует человека как такового, независимо от того, к какой нации и к какой вере он принадлежит. Я убежден в этом и сейчас.

Ведение расчетов и исполнение заказов взяли на себя преданные мне страсбургские друзья. Запакованные ящики Парижское миссионерское общество переслало в Африку вместе со своими грузами.

* * *

Несколько слов о стране, в которой проходила моя работа. Бассейн реки Огове относится к территории Габона. Огове насчитывает около 1200 километров в длину и протекает севернее реки Конго и более или менее параллельно ей. Несмотря на то что она значительно меньше, нежели Конго, это все же большая река. В низовьях ширина ее достигает двух километров. В расстоянии двухсот километров от устья она разделяется на ряд рукавов, которые близ мыса Лопес впадают в Атлантический океан. Проходима же для крупных речных пароходов она на протяжении 350 километров, начиная от места впадения в океан и до Нджоле. Оттуда начинается холмистая и гористая местность, которая простирается до начала африканского плато. Многочисленные пороги чередуются с длинными судоходными плесами. Через пороги эти можно пройти только на мелких, специально для этого построенных винтовых пароходах и на туземных каноэ.[9]

Меж тем как в области среднего и верхнего течения Огове леса чередуются с лугами, уже начиная с Нджоле — и дальше вниз — нет ничего, кроме воды и девственного леса.

Нижнее течение реки Огове.

В этой влажной низине произрастают главным образом культуры кофе, перца, корицы, ванили и какао. Хорошо растет там и масличная пальма. Однако европейцы занимаются в этом краю не разведением упомянутых культур и не добычею каучука, а лесным промыслом. Огове имеет в этом отношении большое преимущество перед другими африканскими реками: она впадает в бухту, где нет отмелей. Все это создает благоприятные предпосылки для сплава леса, и это особенно важно потому, что на Западном побережье Африки очень мало хороших гаваней, а тем более таких, куда впадают реки. Большие плоты могут приставать там рядом с пароходами, которые должны принимать лес, не подвергаясь опасности наскочить на мель или пострадать от больших волн. Вот почему для этого края торговля лесом останется главным его промыслом на долгие годы.

К сожалению, возделывать там картофель или зерновые культуры не удается, ибо в условиях жаркого влажного климата рост их до чрезвычайности ускоряется. Картофель весь уходит в ботву и не образует клубней, а злаки не колосятся. В силу различных причин не удается также возделывать и рис. В нижнем течении Огове нельзя разводить коров, ибо они не могут есть растущую там траву. Дальше же, в глубине страны, на центральном плато, они отлично разводятся.

Таким образом, муку, рис, молоко и картофель сюда приходится привозить из Европы, что необычайно усложняет и удорожает жизнь.

Ламбарене расположена несколько южнее экватора и относится к южному полушарию: когда в Европе лето, там, напротив, зима, а когда в Европе зима, там — лето. Тамошняя зима — сухое время года, и длится она от конца мая до начала октября. Тамошнее лето — время дождей, а продолжаются они от начала октября до середины декабря и от середины января до конца мая. Примерно на рождество наступают три-четыре недели устойчивой сухой погоды, и это как раз тот период лета, когда температура достигает самых высоких цифр.

Средняя температура в тени в период дождей доходит до 28—35 градусов Цельсия, а в зимнее время, в