Письмо от Кати было одним из тридцати, но единственным в своем роде. Все эти бредни из «Работницы» плюс удачная фотография невысокой, изящной, но с выразительными формами брюнетки сложились в его сознании в образ прекрасной тургеневской девушки, тонкой и ранимой, неземной и женственной. Встреча подтвердила: она — женщина его мечты. Вскоре Сергей заболел, и легкое недомогание стало для него роковым. Катя начала осаду — она приезжала ухаживать за ним, привозила испеченные мамой пирожки и сваренные ею же бульончики, выдавая их за собственные творения, но намекая, что сейчас она не может позволить себе много времени проводить у плиты, так что приходится ограничиваться самым простым меню. Она носилась по всему городу за нужными лекарствами и какими-то сверхновыми витаминами и следила, чтобы Сережа принимал все по расписанию. Она читала ему вслух книги и журналы, а главное, слушала его затаив дыхание. Едва Сергей поправился, ему, как честному человеку, выбора не оставалось. Он сделал Катерине предложение.

Ольге Ивановне судьба преподносила удар за ударом, сейчас она тяжело переживала развод старшей дочери Светланы, которая вернулась в родительский дом с разбитым сердцем и шестилетним сынишкой. По ходу бракоразводного процесса стало ясно, что алиментов Света с Павлушкой не дождутся — папаша, как только они вышли из зала суда, ухмыляясь, сообщил бывшей супруге, что ей не стоит рассчитывать на его деньги. Он уволился с работы, себе на жизнь заработает ремонтом техники и извозом, но делиться деньгами с «этой дурой и ее ублюдком» не собирается. Светлана закусила губу, боясь разрыдаться, а Ольга Ивановна со стоном опустилась на сломанный казенный стул и лишь чудом не свалилась на пол. Секретарь суда оказалась доброй девушкой, она усадила посетительницу в кресло к открытому окну и накапала корвалола. Ей нередко приходилось видеть подобные сцены, и она уже пришла к убеждению, что примерно так кончается практически каждый брак…

* * *

Вернувшись домой, Светлана заперлась в комнате с сыном, где, с трудом разбирая буквы из-за беспрерывно льющихся по щекам слез, пыталась читать Павлуше «Муху-цокотуху». После слов «Муха криком кричит, надрывается, а злодей молчит, ухмыляется…» силы ее оставили, и она разрыдалась, крепко обняв подушку.

На тесной и темной кухне Ольга Ивановна уже второй час безуспешно пыталась варить обед, прислушиваясь к глухим звукам, доносящимся из комнаты. Она давно чистила одну картофелину, сглатывая слезы, которые имели сильный вкус валидола. Ей казалось, что жизнь кончилась — она вспоминала, как радовалась на скромной, но очень радостной Светочкиной свадьбе, какой нарядной была ее любимая дочка, как подруги с работы поздравляли ее, счастливую мать, которая выдает девочку не просто замуж, а за человека в возрасте, с золотыми руками, своей квартирой, машиной и сберкнижкой. Жених блестел как медный пятак и без конца рассказывал, как он перебрал двигатель у своих «Жигулей», и те любую иномарку «сделают»…

И вот итог — Света рыдает в спальне, Павлушка, измученный бесконечными скандалами родителей, тихо сидит в углу дивана и пытается играть своими домашними тапочками. Мамины слезы его давно не пугают — он привык.

* * *

Звонок в прихожей прозвучал так не вовремя, что Ольга Ивановна сначала решила не открывать — им сейчас не до посторонних. О возможном приходе домой младшей дочки она не подумала — та уже полтора месяца жила у какого-то молодого человека. В первые дни просила маму испечь пирогов и сварить бульончика, утаскивала с собой и вскоре повторяла просьбу. А потом и вовсе перестала появляться — слушать о несчастьях старшей сестры и смотреть на ее опухшее от слез лицо Катерине решительно не хотелось. Ей сейчас особенно нужен был позитивный настрой…

* * *

— Ну что же вы так долго не открываете?!

Полководец, выигравший главное сражение в своей жизни, оперная дива, заключившая многомиллионный контракт с Ла-Скала, кинорежиссер, получивший награду самого престижного фестиваля, показались бы скромными неудачниками рядом с Катей. Она одной рукой держала охапку белых роз, а другой — локоть Сергея, который смущенно рассматривал ветхий коврик у дверей квартиры своей невесты и прижимал к животу бутылку шампанского и коробку конфет.

— Мама, познакомься, это Сергей, мой жених… Сережа, это — моя мама, Ольга Ивановна…

Катя помолчала и, поняв, что без ее вмешательства сцена в дверях будет длиться вечно, прошипела с очаровательной улыбкой:

— Мы могли бы войти в дом?

Только сейчас она сообразила, что совершенно выпустила из-под контроля домашнюю ситуацию. Катя так привыкла, что дома всегда убрано, уютно, в любое время дня и ночи ее ждет полный обед и даже испечено что-нибудь вкусненькое к чаю, что совсем забыла, что из-за Светкиного развода мама в последнее время какая-то не такая. Даже не приставала с расспросами, где это Катерина обитает… И вот теперь все стало ясно — маме было не до Кати и не до дома. Полы грязные, обувь стоит как попало, везде разбросаны тряпки и какие-то детские игрушки… Видно, Светка окончательно вернулась… И Пашка сейчас выскочит, какую-нибудь глупость сморозит… Да, торжественная помолвка явно проваливалась.

— Ой, конечно, проходите… — Ольга Ивановна судорожно вытирала руки о фартук и протягивала ладонь, повернутую для рукопожатия, молодому человеку. Но тот церемонно нагнулся и попытался поцеловать будущей теще руку. Немолодая и сдержанная женщина, продемонстрировав великолепную реакцию, отдернула ее и даже будто отпрыгнула назад. — Да вы что?!.. — На ее лице читался неподдельный испуг.

— Мамочка очень скромная женщина. — Катя продолжала шипеть растянутыми в улыбку губами. — У нас дома просто, без церемоний. Ты, Сережа, разувайся и проходи в комнату, а я с мамой на кухню, что-нибудь приготовим. — Катерина начинала догадываться, что усадить Сергея за обильную трапезу не получится. Она слишком понадеялась на семейные традиции.

— Ой, Катюша, да что же ты не предупредила? Нам гостя и угостить-то нечем.

— Ничего, ничего, вы не беспокойтесь, — вяло протестовал Сергей, пока Катя настойчиво пропихивала его в узкий дверной проем. Наконец жених был усажен в кресло, с которого Катерина предварительно взяла спицы и комок синей пряжи.

— Все никак не хватает времени довязать… А мне так хочется поскорее закончить. Или распустить и начать вязать что-нибудь для тебя?.. — Она очаровательно надула губки, сощурила глазки и приложила клубок к его плечу. — Тебе очень пойдет этот цвет… На вот тебе журнал, правда, он не свежий… Альбом из Третьяковки. Не скучай, мы скоро.

Она чмокнула Сергея в щеку и упорхнула за дверь.

* * *

— Мама, в конце концов, это неприлично. Я первый раз в жизни привела жениха познакомиться с родными, а моя сестра не желает вытереть сопли и выйти из комнаты!

— Катюш, ты несправедлива. Светочке очень плохо, у нее сегодня был ужасный день, неужели ты не понимаешь? А ты могла бы предупредить нас о своих планах.

— А что, и так не понятно — если я не живу дома, значит, я живу с кем-то. Значит, этот кто-то может захотеть на мне жениться! И ему надо будет с вами познакомиться…