А его тело…

Шарлотта отвернулась и поспешила к столу, испугавшись, что выступившая на щеках краска выдаст Дэвиду ее непристойные мысли. В свои восемнадцать лет она смотрела на виконта глазами девственницы, незнакомой с чувственной стороной плотских отношений. Теперь же, после нескольких лет вдовства, сознание его красоты казалось Шарлотте почти болезненным.

Сейчас, через шесть месяцев после смерти Сары, о трауре по ней напоминал лишь черный костюм с выглядывающим из-под него воротничком белоснежной сорочки. Брюки цвета эбонита красиво облегали стройные мускулистые бедра мужчины, поддерживающего себя в форме, а элегантный сюртук из тонкой шерсти выгодно подчеркивал широкие плечи. Шарлотта отчетливо представляла, как эти большие, затянутые в перчатки руки, сжимающие ручку кожаного саквояжа, умело и уверенно ласкают женское тело…

О Господи, нет! Подобные мысли нужно гнать прочь. Теренс с любопытством смотрел на Шарлотту с порога, очевидно, опасаясь, что Дэвид может причинить ей вред.

Шарлотта нахмурилась.

— Благодарю вас, Теренс. Можете идти.

Слуга ушел, недовольно ворча.

— Этот человек довольно груб для камердинера, — сухо заметил Дэвид.

— Когда-то он был боксером.

— И что же заставило вас нанять его на службу?

Шарлотта, которую разозлило замечание Дэвида, произнесла:

— Его способности гораздо нужнее женщине, путешествующей по городу в одиночку, нежели знание манер. — Шарлотта заставила себя улыбнуться. — Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать моих слуг, лорд Керквуд?

Указав гостю на стул, стоящий перед столом, Шарлотта поспешила занять собственное кресло. Ей просто необходимо было отгородиться чем-нибудь от этого мужчины, пробуждавшего непристойные мысли и наверняка не испытывающего к ней никакого влечения.

Тем не менее, лицо лорда Керквуда излучало доброжелательность. Не сводя взгляда с Шарлотты, он уселся на предложенный ему стул с видом человека, готового к приятной беседе.

— Вообще-то я принес добрые вести.

Добрые вести? Он?

— И что же это?

— Разбираясь недавно в вещах Сары, я обнаружил приложение к ее завещанию, согласно которому она оставляет солидную сумму вашей школе.

Неужели она не ослышалась?

— Не понимаю.

— Она завещала часть своего состояния школе.

— Ваша жена Сара… завещала мне деньги?

— Не вам лично, — поправил Шарлотту Дэвид, слегка вскинув бровь. — Школе.

— Да, конечно, школе. Но… — Шарлотта вспомнила ехидные высказывания Сары, ее не слишком пристойное поведение во время их последней встречи и презрение, выказываемое ею девушкам, обучающимся вместе с ней. — Но почему?

Дэвид пожал плечами.

— Она всегда восхищалась вами и тепло вспоминала о времени, проведенном в этих стенах.

— Ваша жена Сара тепло вспоминала о времени, проведенном здесь?

— Кажется, мы уже установили, что обсуждаемая женщина и есть моя покойная жена Сара, — сухо произнес Дэвид.

Он, без сомнения, счел замечание Шарлотты весьма колким.

— Простите, но… по ней нельзя было сказать, что она…

— Знаю. С Сарой порой бывало… непросто общаться. Но, думаю, в душе она очень высоко ценила вас и ваше учебное заведение.

— Она запрятала этот секрет так глубоко, что никто о нем даже не догадывался, — пробормотала Шарлотта, а потом простонала: — Простите. Это было грубо. Просто я никак не могу прийти в себя, после того что услышала.

— Об отношении моей супруги к вам и школе можно судить по размеру оставленной ею суммы. — Дэвид смерил Шарлотту тяжелым взглядом. — Она составляет тридцать тысяч фунтов.

Шарлотта была поражена.

— Господи. Вы уверены?

Губы лорда Керквуда тронула еле заметная улыбка.

— Разумеется. Иначе не пришел бы сюда. — Дэвид достал из саквояжа стопку документов и положил перед Шарлоттой. — Я взял на себя смелость и попросил своего адвоката составить документ, который бы детально отражал последнюю волю моей жены. Можете попросить своего поверенного проверить его еще раз.

Все еще не в силах переварить услышанное, Шарлотта лишь молча смотрела на лежавшую перед ней бумагу с названием какой-то юридической конторы в верхнем углу страницы.

— Однако, прежде чем вы прочтете этот документ, — произнес Дэвид, — хочу вас предупредить: в нем содержится кое-какая… э… оговорка.

Шарлотта посмотрела на лорда Керквуда. Ну конечно. Все это казалось чудом, только ведь в жизни чудес не бывает. Сара, если уж пошло на откровенность, была маленькой злобной дрянью, хотя Шарлотте очень не хотелось признаваться себе в этом.

— И что это за оговорка?

— Сара пожелала, чтобы деньги пошли на постройку нового здания школы и чтобы названа она была ее именем.

— Конечно, — эхом откликнулась Шарлотта, пытаясь разобраться в услышанном. — Прошу прощения за то, что мои последующие слова могут покоробить вас, сэр, но… ваша супруга ни разу не дала денег даже на поддерживаемое нами благотворительное общество. Я ума не приложу, почему это вдруг она решила пожертвовать целое состояние на строительство новой школы.

— Вообще-то она много жертвовала на благотворительность анонимно, — спокойно заметил лорд Керквуд. — Она была, в сущности, филантропом, хотя никто об этом не догадывался.

Портрет Сары, нарисованный Дэвидом, казался настолько странным, что не мог не вызвать подозрений. Шарлотта не хотела говорить о мертвых плохо, но она просто обязана была выяснить, что за всем этим кроется.

— И вновь вынуждена просить у вас прощения, но я всегда считала, что Сару больше интересуют карты, а не благотворительность.

Шарлотта постаралась выразить свои сомнения как можно мягче, но Дэвид все равно вспыхнул.

— Да, верно. Моя жена пыталась таким образом завоевать расположение леди из высшего общества. Ей пришлось дорого заплатить за честь стать одной из них.

— И, тем не менее, у нее остались средства, чтобы оставить школе огромную сумму?

Лорд Керквуд холодно улыбнулся.

— Сара владела значительным капиталом. Почему, думаете, мы вынуждены были сбежать шесть лет назад? Ее отцу не слишком понравилось, что приданое дочери отойдет «титулованному бездельнику».

Беседа то и дело касалась ситуации, в которой много дет назад оказались Дэвид и Шарлотта. Ей это очень не нравилось.

И все же она не могла проигнорировать признание лорда Керквуда.

— Раз уж мы об этом заговорили, не могу не спросить: а как семья Сары отнеслась к ее последней воле?

— Ее родные ничего не знают, и я постараюсь сохранить пожелание моей жены в тайне как можно дольше. Думаю, ее брата очень огорчит тот факт, что она предпочла завещать деньги школе, а не родственникам. Они с Ричардом были очень близки, но Сара оставила ему очень немного. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше молчание?