И уже как бы на десерт оставили финансовые вопросы, в том числе необходимость увеличить объем ГОЗов[2]как минимум в полтора раза. У военных явно разыгрался аппетит…

Тон обсуждения был предельно спокойным и деловитым. Премьеру ясно дали понять: армия понимает, сколь большое значение для успеха – или же, наоборот, неуспеха – в предстоящей президентской кампании приобретает ход кавказской войны. Армия однозначно поддерживает В.В., но у нее, то есть у армии, имеются и собственные интересы. И если они, эти интересы, будут соблюдены, что, кстати, пойдет на пользу обществу и государству, то за успех акции в Чечне можно не беспокоиться – какие бы ляпы ни допускали коллеги из МВД и какие бы мерзости они там ни творили.

Особую обеспокоенность у премьера вызвало следующее обстоятельство: подобные речи, только с точностью до наоборот, ему уже довелось слышать – на расширенной коллегии МВД, состоявшейся несколько дней назад, в самом начале декабря.

А в промежутке между двумя этими знаменательными событиями, в выходные дни, В.В. провел несколько часов в Барвихе, где окончательно обговорили условия, на которых процедура передачи власти может состояться уже в ближайшее время.

Прежде чем покинуть здание Совбеза – заседание проводилось на нейтральной территории, поскольку встречаться с силовиками в Кремле, при живом и действующем «гаранте», В.В. счел нетактичным, – премьер изъявил желание спуститься на несколько минут в Ситуационный центр, помещения которого находились в подземной части здания. Там ему уже не раз доводилось бывать, и именно оттуда он намеревался переговорить с генералами в Моздоке и Махачкале.

Свиту отсекли еще при прохождении «шлюза». Возле премьера оставались только его помощник и секретарь Совбеза – статный пятидесятилетний мужчина с благородной сединой на висках, в свое время довольно долго руководивший Главным разведуправлением (ГРУ) Генштаба.

– Виктор Константинович, – слегка понизив голос, говорил визитер, – существует круг вопросов, которые я хотел бы с вами обсудить.

– Где и когда? – осведомился секретарь Совбеза.

– Здесь, у вас, на Старой площади. Ждите меня в субботу, после шести вечера.

– Какого рода материал мне следует подготовить?

– Обсудим вашу докладную на мое имя. Я вам кое-что сообщу. Если же наши выводы совпадут, тогда, генерал, нам придется реанимировать Антикризисный центр.

Селение Чихи-Юрт, если кто-то не знает, находится на самом краю земли. На краю заметно всхолмленной Терским и Сунженским хребтами равнинной части Чечни, у северной подошвы Кавказских гор.

Само село с высоты 212,5 просматривается лишь фрагментарно. Помехой обзору служит еще одна возвышенность, смахивающая с той точки, где притихарилась «группа товарищей», на отбросившего копыта двугорбого верблюда. Они были лысыми, склоны этих холмов, и какими-то даже потертыми, как шкура околевшего от старости бактриана.

Бушмин переменил позицию, решив устроиться покомфортнее. Он стоял в полный рост, поскольку никакой надобности «шухериться» сейчас не было. Упором для спины служил наклонный ствол горной сосны, на одну из нижних лап которой он для удобства положил согнутую в локте руку.

В голове Андрея Бушмина, помимо полезных для профессии сведений, хранилась – как бы про запас – масса всякой иной информации. Где-то он вычитал, что этих самых бактрианов, в их диком, естественном состоянии, почти не осталось, сохранились лишь отдельные особи. Поэтому пришлось этих животных срочно заносить в Красную книгу, дабы они совсем не исчезли с лица земли.

Применительно к конкретной ситуации было бы весьма отрадно видеть нохов,[3]а заодно с ними и вахов,[4]если и не в гробу в белых тапочках, то, по крайней мере, на страницах Красной книги. Нельзя, конечно, допустить, чтобы целиком исчез весь местный люд. Было бы негуманно… Но пусть они в своем диком, естественном состоянии среди нормальных людей встречаются как можно реже.

Видимость сегодня – пять баллов. Правда, в рассветные часы на фоне оттепели наблюдался густой туман, но ближе к полудню сменилось направление ветра – он в клочья разорвал плотное белесое полотно, а затем погнал отдельные клубы в сторону Аргунского ущелья.

В восьмикратный бинокль Андрею хорошо была видна северо-западная окраина Чихи-Юрта – примерно полтора десятка добротных строений, с хозпостройками, садами и огородами. В проеме между двумя холмами просматривались крыши домов центральной части села – как оцинкованные, бликовавшие в лучах солнца, так и крытые шифером или черепицей. Хорошо был виден и выгон для крупного рогатого скота, разграфленный жердяной изгородью на неровные геометрические фигуры – квадраты, ромбы и треугольники. Домашней живности – ни крупной, ни мелкой, включая собак и кошек, – не наблюдалось: наверное, все съели голодные чеченские волки.

Не наблюдалось и движения на дороге, связывавшей село с равнинной частью мятежного края. Ни тебе пеших, ни конных, ни даже моторизованных чеченцев, никого не видать…

Но это и понятно. Стоит только на небо посмотреть, почти свободное от облачности, – и все вопросы разом отпадают. Хорошая там картинка, радующая взор. Называется «Грачи прилетели»…

Собственно, по селу штурмовая авиация не работает. Ракетно-бомбовый удар нынче наносится по базе боевиков, расположенной в средней части дефиле,[5]километрах в восьми к юго-западу. Позже в сводке сообщат, что авиация работала по «заранее разведанным целям», уничтожены такие-то объекты, отправлено к Аллаху столько-то боевиков. Иногда сведения, попадающие в сводки, правдивы, чаще преувеличены, порой насквозь лживы. Но в одном можно быть уверенным: широкая общественность не скоро узнает, если узнает когда-нибудь вообще, кто добывает в этой войне на стороне федералов существенную долю разведданных. И едва ли кто-либо узнает, какими способами порой приходится их добывать.

Бушмин покрутил головой, высматривая нужного ему человека.

– Леший, ты где заныкался?

Алексей Подомацкий, один из двух штатных снайперов группы, вырос перед ним, словно из-под земли. В своем маскировочном балахоне «йоуйи» он и впрямь смахивал на лешего.

– Я здесь, командир.

– Что скажешь?

– «Чичики» как вымерли сегодня. Ни в селе, ни на «перекрестке» никаких шевелений.

– Это меня радует… Я тоже ничего подозрительного не обнаружил.

– Пока «грачи» и вертушки будут работать по укрепрайону в дефиле, ни одна морда из села не выглянет.