глубокий вдох, — какой нафиг поезд? Да ты даже во сне никогда не увидишь, чтобы я на поезде куда-то ехал! — он смотрит на меня, и я взрываюсь в смехе, — бля, сука! — орет как потерпевший, — сколько ехать на поезде? — пауза недолгая, — шесть часов! Ну да, зато я буду на месте, успею на переговоры! Это весомый аргумент трястись на поезде!

Его величество король, епти, не может ехать на поезде, мне смешно. Когда смотрю как он расхаживает по комнате, с телефоном в руке, уточняя время, отправления, прибытия и прочие детали поездки. Да, мой муж, всегда летал только на самолётах. Вот и сегодня он должен был улететь на какие — то важные переговоры с французами, которые остановились в другом городе, на своем же филиале в России. Отказываясь ехать к нам на встречу, на заключение важного договора с моим мужем, я не вникаю в его дела, да мне и запрещено, что-то знать. Это не женское дело, так всегда отвечал мой муж. Он и так злой, что французы не приняли его приглашение погостить в нашем городе, должен ехать на поезде. И у него совсем не будет времени на отдых, с перрона на встречу. А на самолёте он всю ночь отдыхал бы, перед встречей, а тут поезд… Я радуюсь, хоть что-то не так, как хочет он, шагаю в сторону душа, когда он хватает меня за руку, смотря в мои смеющиеся глаза, сильно жмет руку, до боли.

Отключает звонок, швыряет тел на кровать.

— На колени, — давит на плечи, опуская меня на колени, — на поезд я успею, так что соси, — срывает с себя полотенце, эрегированный член тут же выпрыгивает и оказывается у моего рта. Это наказание, за мой смех. Не хотя открываю рот, он не дожидается моих действий, хватает за волосы на затылке и толкается в рот. Грубо, жестко, пошло. Ненавижу его… Слезы текут по щекам, мне не хватает воздуха, а ему плевать, он закатил глаза и трахает мой рот, крепко держась за волосы. Через несколько минут он кончает на лицо, издавая громко стоны. Не обращая никакого внимания на мои всхлипы. Размазывает сперму по всему моему лицу головкой члена, вызывая приступ тошноты. Я срываюсь с места, успеваю опустошить свой желудок в унитаз, бегу в душ, открываю кран, делая воду максимально горячей. Надо смыть с себя его сперму, тру мочалкой лицо до покраснения, используя пол флакона геля для душа. Слезы не прекращаются, текут рекой. Сколько он еще будет унижать меня, сколько? Господи!

Глава 2 Аврора

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД

Папа заходит в мою комнату, сразу после разрешения войти. Мы как раз заканчивали с мамой наводить последние штрихи красоты в моем образе. Сегодня мой выпускной вечер.

— Ты у меня самая красивая! — заявляет папа, оглядывая меня с ног до головы.

— Да прямю..-немного смущаюсь.

— Я с ним согласна на сто процентов! — поддерживает папу мама.

— Вы у меня самые прекрасные родители на свете.

— А ты самая прекрасная дочка, — папа осторожно обнимает, — я смотрю вы готовы уже?

— Да, а кто приходил? — спрашиваю, еще раз оглядываю себя в зеркале.

— Марат. Этот парень влюблен в тебя по уши! — отвечает папа.

— Папа! Он бегает за мной с первого дня нашего знакомства, хочешь сказать с шести лет любит? — смеюсь.

— Возможно, так бывает дочка.

— Не бывает. У него просто приступ, или как это назвать. Он привык получать все, что он хочет, а тут я не достаюсь ему, вот и беситься, поэтому и бегает.

— Нет дочка. Я знаю побольше твоего, поверь он правда любит тебя. Сегодня заговорил о женитьбе.

— Что?

— Боже! — восклицает мама, — они еще дети, какая женитьба.

— Я тоже самое ему сказал, но он кажеться не отступит.

— Мне все равно, — сажусь на кровать, — он меня достал! Сколько с ним не разговаривай, хоть по-хорошему, хоть по-плохому он не понимает! Как можно насильно стараться нравится? — сил моих нет, и настроени портится из-за него. Сколько себя помню — он всегда рядом. Просто задолбал!

— Не стоит расстраиватся, я ясно дал ему понять, что насильно, да еще в семнадцать лет-никто тебя замуж не отдаст!

— Я уже рада, что ты уедешь в столицу учится, — говорит мама, — подальше от него. Он не плохой мальчик и семья у него прекрасная, но насильно мил не будешь. А ты выйдешь замуж только по любви, — улыбается и гладит мои волосы.

— Если я останусь жить здесь, я так замуж никогда не выйду! — ухмыляюсь, — за него не хочу, он мне противен, а других он отгоняет от меня, так что Слава Богу, я поступлю и уеду учиться в столицу, далеко от него.

— Как же я буду скучать, — говорит с грустью в голосе мама.

— Все, все поехали, — подгоняет нас папа, — а то опоздаем на вечер.

Мы усаживаемся в машину отца.

— Дочка, — папа смотрит в зеркало заднего вида, — у нас для тебя сюрприз, по случаю окончания школы.

— Какой?

— Это сюрприз! — улыбается мама.

— Ладно, я не терпеливая, — вздыхаю, — зачем вы мне сказали? Теперь я волнуюсь.

— После выпускного получишь, сейчас расслабься, тебя ждет прекрасный вечер.

Прекрасным он должен был быть, но я у меня сразу же пропало настроение, когда у ворот школы, где нам должны были вручить торжественно аттестаты, а после мы должны будем идти в кафе, я увидела Марата. Он стоял, локтем облокотившись об забор, нервно покуривая сигарету. Увидев нашу машину он отбросил в урно окурок, выпрямился, подошел к нашей остановившейся машине.

— Дочка, вы с мамой идите, я припаркую машину и подойду.

— Папа! Я уже не хочу выходить из машины!

— Дочка, не нервничай и не порть себе вечер.

— Он ничего тебе не сделает, максиму проводит до двери школы. Туда сегодня никого не пускают, — он подмигивает мне и маме, мы выходим из машины.

— Стрельцова, — он не дает мне делать шаг, — постой.

— Дочка я тебя здесь подожду, поговори, — мама отходит назад, но взгляда не от нас не отводит.

Я его не боюсь, этого чокнутого Марата, он мне просто противен и до ужаса достал уже. Прохода нет от него. Каждый день он провожал меня до дома со школы, просто шел следом, если я была без настроения, если в настроении, то он шел рядом. Ни разу не позволив себе лишнего, даже за руку не пытался держать.

— Чего тебе? — демонстративно закатываю глаза.

— Можешь хоть раз не грубить? — он подкуривает.

— Быстро говори, что тебе надо, у меня нет времени.