Я отбрасываю колокольчик. Стихает жалобный звяк.

Сейчас я встану… Нет, не встану — что-то слышу.

Шаги. Тяжёлые, дробные. Идущие, их двое или трое, будто гвозди заколачивают.

Предчувствия самые нехорошие — видимо, с побегом я опоздала. Дверь распахивается. Первым входит Рей, и за ним следуют два бородача неприглядной наружности. Оба заросшие, обрюзгшие и вносят в комнату вонь дешёвого курева. Тот, что повыше, обезображен рваным шрамом. Низкорослый крепыш сжимает в лопатообразных ручищах верёвку.

Сглотнув вязкую слюну, я стараюсь скрыть охвативший меня страх. Вид у бородачей откровенно бандитский. Думаю, я знаю, для чего им нужна верёвка, и знаю, что после стольких дней отказа от еды я слишком слаба, чтобы сопротивляться троим. Отчаяние захлёстывает с головой, но мой голос звучит достаточно равнодушно, ровно:

— Рей?

— Твоя служанка сказала, что ты захотела бульон? — он спрашивает как будто дружелюбно.

— Хм?

Он качает головой:

— Я хотел позволить тебе уйти мирно.

Может быть, мне попросить прощения? Вынуждаю беднягу марать руки. Я усмехаюсь и жалею, что на подносе нет ножа, только чайная ложка — умереть в один день было бы сказочно, не так ли?

— Я хочу уйти… в монастырь, — надежды нет, но я цепляюсь за призрачный шанс.

— Нет, Дара. Пока я зять мятежного князя, пока ты жива, в каком бы монастыре ты ни пряталась, мне не подняться по карьерной лестнице.

Он делает шаг ко мне.

— Это причина? Ни малейшего желания платить жизнью за твои карьерные успехи.

— Ты меня больше не любишь? — притворно удивляется он. — Тогда как насчёт более весомой причины? Хотя в тебе не проснулся родовой дар, ты всё ещё прямой потомок первого князя Кокберга. Твой ребёнок всё ещё может родиться одарённым.

Неужели Рей оправдывается? Хах, он тоже по-своему жалок.

В последнее время я почти не следила за новостями, но краем уха слышала, что и в других княжеских семьях начались некоторые проблемы. Так это звенья одной цепи?

— Я заставлю тебя ответить, даже если мне придётся стать призраком, — улыбаюсь я.

— Не вини меня, Дара. Если бы ты продолжала голодать, я бы тебе ничего не сделал.

Мне следовало бежать вовремя…

— Будь ты проклят, Рей.

— Действуйте.

Рей просто отворачивается и выходит из комнаты. Дверь остаётся приоткрытой, но он не оборачивается, так и стоит спиной, спокойно ждёт моего финала. Неужели он даже не дрогнет? Наивно, но я бы испытала что-то похожее на уважение, если бы он остался и смотрел мне в глаза.

О чём я вообще?

Крепыш накидывает мне на шею верёвку, затягивает петлю.

Перед глазами темнеет, но свои последние слова я произношу твёрдо:

— Не прощу.

Сердце колотится в груди, отдаётся в ушах набатом, кровь словно закипает. Забавно, но именно так брат описывал пробуждение родового дара. Брат получил власть над огнём. Ах, хотела бы я спалить дотла ставший мне ловушкой особняк, не оставить ничего, кроме пепелища! Только слуги и экономка с ребёнком пусть спасутся, они не виноваты. По крайней мере, любовница Рея не виновата в том, что он решил меня повесить.

Огонь бушует в крови, но ничего не происходит. Может быть, я настолько слаба, что даже с собственной магией совладать не могу?

Ха…

Я путаю мечту с действительностью, да? Я проваливаюсь в бескрайнюю пустоту, в которой нет ничего, кроме кипящей в душе огненной лавины. Бушующее пламя ревёт вокруг и подобно горному потоку утягивает за собой в неизвестность. Боли нет, как нет и ощущения падения. Наверное, это правильно — в безвременье боль просто не должна существовать.

Честно говоря, я представляла смерть иначе. Легенды описывают блестящую лунную тропу, ведущую в обитель Белой богини, но взгляд упирается в светлую, украшенную лепниной преграду в десятке шагов впереди. Я не сразу осознаю, что вижу обычный потолок. Белый, без копоти — пожара, как я представляла, не случилось.

Но я жива?!

Я хватаюсь за шею — ни верёвки, ни рубца. Прежняя слабость тоже исчезла бесследно. Я сажусь, верчу головой и запоздало пугаюсь — если подельники Рея рядом, а я выдала себя… К счастью, я в одиночестве и почему-то… в моих девичьих комнатах. Кто-то спас меня и перенёс в родной дом, вылечил? Но почему неведомый благодетель бросил меня на пол, словно я потеряла сознание и соскользнула с кресла?

Под руку попадают страницы. Подняв журнал, я узнаю “Светскую хронику”. Выпуску больше года, но журнал выглядит новеньким, будто только из типографии. Я бы не удивилась, если бы подброшенный выпуск касался меня, но, пролистнув, я не нахожу статьи о моей позорной выходке перед крыльцом.

Так…

Отложив журнал на сиденье кресла, я поднимаюсь и прислушиваюсь к ощущениям.

— Княжна!

Внезапный выкрик пугает, я вздрагиваю.

В комнату вбегает Лали, улыбчивая, задорная, совсем такая, какой я её знала. Я растерянно смотрю на неё. Она действительно посмела прийти ко мне как ни в чём не бывало после того, как доложила обо мне Рею? Она могла бы послушно принесла еду и помочь мне добраться до врача, но она предала, и Рей привёл убийц.

— Лали, — мой тон холоднее нетающих ледников севера.

Она хлопает глазами. Недоумение живо отражается на её миловидном личике, но быстро сменяется широкой улыбкой. Лали подбегает ко мне, хватает за руки, заглядывает в глаза:

— Госпожа, не расстраивайтесь! Я уверена, что князь поймёт ваши чувства.

Что она несёт? Папа мёртв…

Лали продолжает болтать, она хвалит Рея за доброту, ум, смекалку, восторгается нашими чувствами, обещает, что князь непременно уступит, уговаривает потерпеть. Она горячо заверяет, что мне достался самый лучший мужчина на свете, такой трепетный, нежный, честный. Я обязательно буду с ним счастлива. А она, Лали, так рада за меня!

— Лали, — я пытаюсь прервать хвалебную оду в адрес Рея. Меня воротит.

— Госпожа, вы ещё не знаете? Я как раз бежала, чтобы рассказать. Господин Рей Лотт прямо сейчас стоит у парадного крыльца.

— Что?

Я… не понимаю.

Лали вспыхивает и сверкает чистейшим восторгом будто праздничный фейерверк.

— Госпожа! Господин Лотт просил у князя вашей руки. Князь рассердился, и отказал господину Лотту от дома, но господин Лотт любит вас безмерно и никогда не сдастся. Он преклонил колено перед резиденцией, стоит на булыжниках мостовой перед парадным крыльцом. Госпожа, вы должны увидеть, что ради вас делает господин Лотт, честное слово!

Я сплю?

Лали нетерпеливо скачет вокруг меня точно игривый щенок. Я помню… Когда я услышала, что Рей встал на одно колено, я была вне себя. Именно Лали посоветовала мне выйти и встать рядом с Реем. Она уже тогда была не на моей стороне?