Она сама обнаружилась лежащей на скамейке возле входа в музей. Рядом стоял мрачный охранник. Увидев Гектора, он вытянулся по стойке «смирно» и доложил:

— Ее величество в обмороке, айл Дайд.

— Сюда тоже нужен врач, — пробормотал дознаватель. — И возможно, не один… Еще пострадавшие из выживших имеются?

— Нет. В основном все находились в здании музея, вход был перекрыт по приказу Вагариуса, как только… это началось. На улице было человек десять, они тоже сейчас внутри.

— Отлично. Пока не выпускать, — кивнул Гектор. Вернулся к площадке для пространственных лифтов, нашел еще одну бригаду врачей, послал их к императрице, распределил работу для собственных сотрудников, а после, убедившись, что пепел достаточно остыл, пошел к его величеству.

* * *

Шло время, но сияние абсолютного энергетического щита не иссякало.

И Агата в себя тоже не приходила.

Арен не понимал, что все это значит. Он пытался позвать дочь ментально, но она молчала, а слишком сильно давить на сознание император боялся.

Исследование щита ничего не дало. Он был таким, как на изображениях — кокон из энергетического контура, сияющий и плотный. Но почему-то не исчезал.

— Ваше величество…

Арен обернулся — к нему сквозь пепел шел Гектор Дайд, и эмоции его так сильно горчили, что император немедленно поставил эмпатический щит.

— Доложи обстановку, — сказал Арен хрипло.

— Императрица в обмороке, у Вагариуса сердечный приступ и магическое перенапряжение, — отчеканил дознаватель, хмуро глядя на Агату. — Прочее число… пострадавших уточняется. Я отправил своих осматривать территорию и опрашивать свидетелей. Ваше величество… — Гектор вновь посмотрел на императора. — Я думаю, вам с ее высочеством, императрицей и Вано надо в госпиталь.

— Да, Викторию и Вано можно отправить пространственным лифтом. Как… — Арен запнулся — дышать было демонски трудно, а говорить — еще труднее. — Как Вано?

— Жив, — буркнул Дайд. — Больше ничего хорошего я не могу сказать.

Император кивнул, понимая, что эмпатический щит сегодня точно лучше не снимать — иначе эмоции окружающих, особенно Вагариуса, могут начисто снести ему разум. А Арен и так с трудом держался.

— Как думаешь, почему он не иссякает? — спросил он, вновь глядя на дочь в сиянии контурного щита.

— Я не знаю, ваше величество, — ответил Гектор, и в голосе его была печаль. — Я впервые вижу подобное. Могу лишь предположить…

— Предполагай.

— Посмотрите на руки, — продолжил Дайд после секундной заминки. — Руки ее высочества. Видите? Пальцами она цепляется за контур. Вероятно, именно это не позволяет щиту исчезнуть.

Арен опустил взгляд — и понял, что Гектор, скорее всего, прав. И как он сразу не заметил? Агата с силой сжимала кулаки, держась за паутину контура так, словно на ее месте были руки Софии.

София…

Император, вновь ощутив, что не способен дышать, на секунду закрыл глаза, пытаясь справиться с собственными чувствами.

— Ее высочеству нужно в госпиталь, — продолжал между тем Гектор задумчиво. — Но как ее туда доставить? Выдержит ли контурный щит транспортировку…

«Контурный».

Арен распахнул глаза, неожиданно почувствовав, что вновь может дышать. Кольнуло надеждой — глупой, хрупкой, почти не осуществимой…

— Гектор, вызови сюда Эн Арманиус, — прохрипел император с трудом. — И поскорее.

Эн Арманиус в настоящий момент была единственным в Альганне специалистом по восстановлению сломанных энергетических контуров. В случае с абсолютным энергетическим щитом о восстановлении речь не шла, но… надо же было с чего-то начать?

Эн вышла из пространственного лифта в сопровождении главного врача Императорского госпиталя Брайона Валлиуса через пару минут после того, как Арен приказал Гектору вызвать ее. Дознаватель проводил их с главврачом к месту, где находились император с Агатой, и сам остался здесь же, глядя на то, как Эн садится рядом с наследницей и задумчиво изучает рисунок контурного щита. Потом она и вовсе достала из сумки перчатки из драконьей кожи, надела их и начала осторожно щупать контур. Без перчаток дотрагиваться до него, не рискуя получить ожог, могли только члены семьи Альго.

— С наследницей все в порядке, — сказала она спустя минуту, поглядев сначала на Валлиуса, а затем на Арена. — По крайней мере в настоящий момент. Что же касается щита… Он не исчезает, потому что ее высочество держит контур и питает его своей жизненной силой. Как только отпустит — щит иссякнет.

Императору показалось, или дочь сильнее сжала кулаки?

— Она сможет держать контур подобным образом примерно трое суток, — продолжала Эн. Голос ее был типичным голосом врача — спокойным и бесстрастным. — Если хотите, я могу сделать так, что ее высочество отпустит контур прямо сейчас. Ну или вы можете ментально сами попросить ее об этом. Я думаю, она вас услышит.

Арена затошнило. Попросить Агату отпустить Софию? Чтобы она потом всю жизнь считала себя виноватой в ее смерти?!

— Эн, — произнес он сипло, — ты считаешь, здесь ничего нельзя сделать?

Она чуть нахмурилась, поглядев на императора с удивлением.

— Такого не бывает, — сказала Эн резко. — Всегда можно что-нибудь сделать. Я только не гарантирую результат.

— Я понимаю. Сделай, если можешь, Эн. Я прошу.

Наверное, она в этот момент была поражена — Арен видел по глазам, но эмоций не ощущал, закрытый эмпатическим щитом.

— Тогда аккуратно выносите ее высочество к площадке для лифтов, — произнесла Эн, поднимаясь. — И переноситесь в госпиталь.

— А можно переноситься? — уточнил Арен. — Контур не…

— Нет. Контур не исчезнет, пока его не отпустит Агата, ваше величество. Сознательно не отпустит. Пространственные лифты на это никак повлиять не могут.

— Хорошо. — Император повернулся к Дайду. — Гектор, я ухожу. Прошу тебя взять все под контроль и доложить о результатах вечером либо по мере необходимости. Вано и ее величество?..

— Они уже в госпитале, — отозвался дознаватель, а Валлиус добавил:

— С обоими все в порядке. Ваша жена пришла в себя, с ней работают психотерапевты.

— Ваше величество… — Вновь заговорил Гектор. — Что делать с… родственниками Софии Тали?

— Пока ничего не сообщать. Позже, — ответил император, наклоняясь над Агатой.

Брать ее на руки было страшно. Арена даже холодный пот прошиб — он опасался, что-нибудь случится либо с дочерью, либо с контуром Софии.

София… неужели он больше никогда ее не увидит?

Император осторожно подхватил Агату на руки и медленно, боясь дышать, поднял с превращенной в пепел земли. Все осталось, как и прежде — дочь не двигалась, и контур облеплял ее тело, словно вторая кожа.