— Неужели я хочу плохого для собственной дочери?! — кричал он, приводя свой железный аргумент. — Я для кого всю жизнь корячусь?! А мать? Посмотри на нее! Во что превратила ее жизнь!

Конечно же, в худую, бесцветную, покорную, без лишних эмоций, молчаливую ее превратила не сама жизнь, а проживание с отцом под одной крышей многие годы. Иногда Милана вспоминала раннее детство, пытаясь представить улыбку молодой мамы или хотя бы ее ласковый взгляд, руки, но не могла. Похоже, железный пресс отца раздавил ее еще смолоду, до появления детей на свет. Милана панически боялась повторения судьбы матери, поэтому не стала перечить отцу, когда он запретил ей встречаться с Русланом, — она продолжала с ним общаться, но стала более осторожной. Девушка знала, что нужно потерпеть до того момента, пока они с Русланом поженятся, — тогда она будет иметь возможность распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Руслан окончил педучилище, пошел работать в школу и поступил на заочное отделение в пединститут. Милана закончила медучилище, но Руслан до сих пор не предложил ей выйти за него замуж. Однажды он вскользь заметил, что вот закончит учебу, станет больше зарабатывать и тогда можно будет подумать о совместной жизни. Милана была согласна ждать, но ее не покидала мысль, что если бы Руслан знал больше о ее жизни дома, то предложил бы замужество гораздо быстрее. Девушке стыдно было признаться в унижениях, которым она подвергалась в семье. Более того, она старалась, чтобы Руслан не догадался об этом. Откровенной Милана была только с Оленькой, а еще в чем-то могла открыться Жене, своему другу. Он был старше на пять лет, но, казалось, прожил целую жизнь и готов был поделиться своим опытом с Миланой, дать ей толковый совет и просто успокоить. Рядом с ним Милана чувствовала себя защищенной, поэтому в свободную минуту забегала к Женьке просто так — посидеть в кухне, попить чаю, поболтать о чем-то неважном и привести свои чувства в порядок.

Задумавшись, Милана не заметила, как обежала вокруг парка, и повернула в родной переулок с тревожными мыслями и догадками. Только она переступила порог дома, как отец бросил на нее внимательный взгляд. Милана знала, что он проверяет, выполнила ли она пробежку или просто гуляла в парке. Вспотевшее тело, пятно пота на облегающей спину майке говорили о том, что Милана добросовестно справилась с заданием. На лице отца промелькнула удовлетворенная гримаса, и он не спеша, словно восходя на трон, уселся за обеденный стол. Его жена, худенькая, молчаливая женщина, тут же засуетилась, поспешно накрывая на стол. Милана переоделась, быстро приняла душ и присоединилась к завтраку.

— Приятного аппетита! — бросила она по привычке и села за стол рядом с братом.

Милана выпрямила спину, взяла в руки нож и вилку. Поджаренную яичницу с колбасой вполне можно было съесть и без помощи ножа, но девушка знала, что боковым зрением отец внимательно следит за каждым ее движением: как и какой ломтик она отрезает, как берет хлеб, куда кладет надкушенный кусок. Отец считал, что правила этикета за столом должны соблюдаться всегда, это должно войти в повседневную норму, и все следовали установленному правилу. Как часто Милане хотелось просто открыть холодильник, желая перекусить, схватить кусок колбасы и съесть его просто так, на ходу, без всякого этикета, но она не позволяла себе этого даже тогда, когда отца не было дома.

Тихо позвякивали приборы, и эти звуки еще больше раздражали Милану. Она нервничала перед предстоящим разговором, и к концу завтрака ее нервы были как натянутая струна. Ее воображение бурно разыгралось, и девушка уже не знала, чего ожидать от отца на этот раз. Наконец он допил кофе с молоком, поставил чашку на стол, не спеша вытер салфеткой губы и посмотрел на дочь.

— Милана, — произнес он, и у девушки закружилась голова. — Не буду уже в который раз повторять, как я огорчен тем, что ты не смогла поступить в мединститут.

Отец сделал многозначительную паузу, чтобы дочь еще раз испытала чувство вины.

— Простите, — пролепетала она испуганно.

— Не оправдала ты мои надежды, дочь, — продолжил отец, — но уже ничего не исправишь.

Он тянул время, и Милану бросило в жар.

— Милана, тебе придется устраиваться на работу.

У девушки отлегло от сердца, и радостная улыбка промелькнула на ее лице.

— Конечно, папа! — возбужденно выпалила она. — Вчера я ходила в частную клинику, и они готовы взять меня на работу. Там зарплата больше, чем в государственной, есть премии. Я уже подсчитала: даже учитывая, что придется ездить в город и тратиться на проезд, все равно остается больше, чем я получала бы в обычном медучреждении. К тому же работа посменная, есть доплаты за ночные… — быстро проговорила Милана, но резко смолкла, заметив недовольство отца.

Он постучал костяшками пальцев по столу, нахмурил брови — это был плохой знак.

— Еще я буду брать дополнительные смены… — поникшим, тихим голосом добавила девушка.

— Значит, Милана, ты сама все решила? — сверлил ее взглядом отец.

— Я хотела, как лучше… Я думала…

Милана испуганно заморгала, готовая расплакаться.

— Она думала! — с иронией произнес отец. — По-моему, в этом доме думаю только я! Милана, ты посоветовалась с нами, со своей семьей?

Игорь стиха хихикнул, но отец так взглянул на него, что парень сразу же сделал серьезное лицо.

— Нет, но…

— В общем так, Милана, — сказал отец, чеканя каждое слово, — я уже договорился со своим бывшим начальством… — Он сделал паузу, чтобы привлечь внимание домашних, от чего у девушки замерло сердце. — Придется тебе побездельничать пару месяцев дома, пока одна из медсестер военной части уйдет в декретный отпуск и тебе представится отличная возможность хотя бы косвенно продолжить дело своего отца. Я был рожден, чтобы стать военным, дослужиться до генерала, но… Так уж вышло… Это хорошо, что теперь ты, Милана, сможешь начать службу в той части, где служил твой отец.

Он еще что-то говорил, но девушка плохо соображала. Она пыталась сконцентрироваться, чтобы понять, чего хочет от нее отец на этот раз. Она должна будет идти на службу, то есть пойти по его стопам. Жить в казарме и не видеть Руслана? Это крах всех ее надежд!

— Папа, военная часть находится от нас километров за шестьдесят, а до города гораздо ближе, — прошептала Милана.

— По городу ездит автобус из военной части, собирает командный состав. Учитывая, что меня там еще помнят, я договорюсь, с этим проблем не будет.

— Работая в городе посменно, я смогла бы больше времени бывать дома и помогать маме по хозяйству, — несмело произнесла Милана, пытаясь найти аргумент, который заставит отца передумать.

— При желании помочь матери всегда можно найти для этого время.

— Я… Я не планировала идти на службу.

— Зато я планировал! — повысил голос отец.

— Папа, прошу тебя… — Милана с мольбой в глазах посмотрела на отца. — Я не хочу!

— А кто тебя спрашивает?! — закричал отец, стукнув кулаком по столу. — Кто ты такая здесь?! Что ты сделала? Построила этот дом? Купила мебель? Открыла бизнес? Да ты никто! Я всю жизнь пашу, чтобы ты была сыта, одета, обута, воспитана, чтобы выглядела хорошо! Тебе же все равно, что набрала четыре килограмма лишнего веса, и не заставь я тебя бегать по утрам, ты бы уже в дверь не проходила! Тебе на все наплевать, а я должен обо всех вас заботиться? Да если бы не я, ты была бы сутулой, как бабка! Сколько я сил приложил, чтобы выправить твою осанку! Скажи мне, Милана, это я для себя или для тебя стараюсь?! Я что-то сделал тебе во вред?