Он оглядел пустые покои. Если Симон и мертв, в отчаянии подумал он, то живы его последователи, это они собираются на шабаши, плетут заговоры, чтобы отправить его, короля, в мир иной, все равно как: ядом, кинжалом, мечом, булавой или стрелой наемного убийцы, будь то днем или ночью, дома или за пределами страны. За пределами! Эдуард сверлил взглядом тьму. Ему припомнилась Акра в Палестине, где лет через восемь после победы в Ившеме он и королева Элеонора участвовали в крестовом походе, желая примирить мелкопоместных дворян в своих заморских владениях. А когда он уже было подумал, что раздоры остались позади, на него напал убийца. Попросил аудиенции христианский монах, и Эдуард кивнул, занятый другими мыслями. Тот, вшивый, как все они, подобострастно кланяясь, вошел и встал в сумраке шатра. Эдуард заметил, как он что-то выхватил из рукава, но опомнился, лишь когда острый нож уже летел, нацеленный ему прямо в сердце. Эдуард отскочил в сторону с криком: «Измена!» В шатер ворвалась стража и зарубила убийцу, но отравленный нож успел вонзиться ему в плечо. Если бы не Элеонора, яд попал бы в сердце, но она сделала надрез и сама его высосала.

Эдуард встал и налил себе вина. Элеонора! Хорошо бы сейчас быть с ней, наслаждаться ее шелковистой кожей, теплым смуглым телом, а не сидеть в пустых покоях, вспоминая прошлое.

Он отпил вина. Пропади пропадом это прошлое. Хорошо бы оно оставило его в покое. У него столько планов, а тут де Монфоры и тайные общества, преследующие его по пятам.

— Возвращайся в могилу, Симон! — в ярости прошептал Эдуард, но ответом ему были темнота да вой ветра. Эдуард подошел к окну и сквозь щель в ставнях всмотрелся в темноту.

Рядом с бурлящей рекой его столица казалась спокойной, но он знал: это лишь видимость. Последователи Симона, бесовские синклиты с их тайными заговорами, собираются во тьме и готовят убийства, измену, мятеж. Крысы бегают по норам и сточным канавам Лондона, и замыслы их зреют, как язвы, наливаясь желтым гноем. Королевские осведомители не сидят без дела. Все указывает на скорую смуту. И мятежники уже действуют. Странное самоубийство в церкви Сент-Мэри-Ле-Боу каким-то образом связано с ними, в этом король не сомневался, но на сей раз Барнелл, старый хитрец-канцлер, настигнет предателей и расправится с ними.

В дверь постучали, потом ее открыли, и в покои вошел человек, которого Эдуард ждал, — Роберт Барнелл, епископ Батский и Уэльский, лорд-канцлер Англии. Изобразив едва заметный поклон монарху, он опустился в единственное кресло, утирая толстое распаренное лицо широким рукавом с меховой оторочкой.

— Господь храни ваше величество, — прохрипел Барнелл, пересиливая одышку. — Не понимаю, почему вы всегда забираетесь на самый верх во всех домах, замках и дворцах, где останавливаетесь.

Эдуард ласково улыбнулся — ни показной любезности, ни привычной при дворе лести. Они с лорд-канцлером старые друзья, вместе воевали против общих врагов. Король доверял Барнеллу, как себе. А у Барнелла, несмотря на его толщину и важность, был поразительно острый, изощренный ум, который не подводил его, чем бы толстяк ни занимался — подготовкой государственных документов или поиском врагов короля, будь то дома или за рубежами Англии.

— Вам известно, милорд Барнелл, — не без язвительности отозвался король, — почему я предпочитаю верхние этажи. Убийце надо быть очень изобретательным, чтобы одолеть высокие стены и обойти стражника на узкой лестнице. Что сказал ваш человек?

Барнелл покачал головой.

— Ничего не сказал, — медленно проговорил он. — И уже ничего не скажет. Сегодня утром его труп выловили из Темзы. Горло перерезано от уха до уха.

Эдуард засопел от досады.

— Опять заговорщики!

— Да, — ответил Барнелл. — Тем не менее теперь мы знаем точно, что в Лондоне замышляют измену и бунт.

— И то, что случилось в церкви Сент-Мэри-Ле-Боу, — часть их замысла? — спросил король.

— Да, — прошептал лорд-канцлер.

— А как раскрыли вашу ищейку? — спросил Эдуард.

Барнелл пожал плечами.

— Это лишь мое предположение, — медленно отозвался он. — Но думаю, что рядом со мной, в моей канцелярии, есть еще одна!

— Здесь?! — воскликнул Эдуард. — Королевский чиновник работает на поборников де Монфора, плетущих заговор против короля?

Барнелл кивнул.

— Только так, — твердо проговорил он, — мог быть раскрыт мой человек. Кто-то из чиновников получил доступ к тайнам, которые его не касались. Возможно, он и не заговорщик вовсе, а просто его сгубило корыстолюбие — польстился на кошель с золотом. Когда его поймают, — жестко заключил лорд-канцлер, — то повесят так же высоко, как и остальных.

— Ну а теперь-то что? Что теперь делать? — Король подошел к Барнеллу и похлопал его по плечу. — Я всегда, — тихо произнес Эдуард, — сравнивал заговорщиков, бунтовщиков, всю эту мразь с крысами, а вас, милорд епископ, считал моим крысоловом. Вы должны очистить мои владения от мерзких тварей.

Лорд-канцлер кашлянул, словно прочищая горло.

— У меня есть один человек на примете, — сказал он. — Тоже чиновник. Служит в Суде королевской скамьи. — Барнелл замолчал и с опаской посмотрел на короля. — Милорд, боюсь, он наша единственная и последняя надежда!

— Отлично, — буркнул король. — Однако не сообщайте ему о своих подозрениях насчет предателя в Вестминстерском дворце. Не исключено, — прибавил он многозначительно, — что это один из его друзей!

* * *

Они всегда встречались в подземелье пустой лондонской церкви, в прогнившей, пораженной грибком крипте, тайной, запертой, скрытой от глаз соглядатаев и случайных зевак. Произносили нараспев молитву Люциферу, или Падшей Утренней звезде, простирая руки на грубый каменный алтарь, на котором вокруг перевернутого распятия виднелись начертанные мистические символы. В холодной тьме шипел и искрился единственный факел, едва озаряя тринадцать фигур с закрытыми головами, так что не было возможности рассмотреть, кто прячется под рясами с капюшонами, да еще в кожаных масках. Каждый из них и сам не имел понятия, кто стоит рядом, и лишь их вождь — Невидимый — как всегда безмолвный — отлично знал, кто есть кто. Их связала друг с другом страшная клятва, принесенная на крови, — убить короля и поднять мятеж, — и они приходили сюда, чтобы получить указания.

Тот, кто сидел справа от Невидимого, заговорил скрипучим голосом, приглушенным маской:

— Итак, дело сделано. — Его полушепот эхом отозвался в холодной мрачной крипте. — Тех, кто стал на пути Великой Цели, уже нет — ни соглядатая, ни убийцы. Они там, где им надлежит быть.

— Другой угрозы нет? — спросил кто-то.

— И да и нет, — ответил первый, оглядывая сообщников одного за другим. — Наш Господин… — С этими словами он поклонился тому, кто сидел на троне. — Наш Господин сообщил, что король и его приспешник назначили чиновника расследовать это дело. Человек из окружения лорд-канцлера предупредил, что мы должны быть осмотрительны.