Честолюбие, которое постоянно гасила ее семья, разгорелось вновь. Элин открыла сундук и вытащила оттуда четыре огромных пластиковых мешка со своими работами. В них заключалось будущее, к которому она стремилась. Эти произведения составят основу ее специализированного магазина! Она собралась открыть мешок со своими любимыми изделиями, когда в комнату неожиданно вошла Линда, скривив в самодовольной ухмылке безупречный рот.

— Ну, Эли, ты довольна?

Увидев злобный блеск в глазах сестры, Элин решила не отвечать. Она молча положила пластиковые мешки в сундук и заперла его на ключ. В то время как мать и отец всячески чернили занятия младшей дочери, Линда не гнушалась пользоваться некоторыми работами сестры. Например, охотно щеголяла в платье цвета морской волны, которое Элин сшила для себя. Все, хватит, пообещала теперь себе Элин. Больше от нее Линда ничего не получит!

— Мне просто интересно, как тебе удалось убедить тетю оставить тебе квартиру? Я всегда считала тебя слишком гордой, чтобы что-то просить.

Элин с опаской посмотрела на сестру.

— Понятия не имею, почему она так сделала, и не знала, что она так поступит, — решительно ответила Элин.

— Старая сука-пуританка! Наверное, совсем сошла с ума! — Оставаясь наедине с Элин, Линда не старалась казаться милой и благовоспитанной. — Я рада, что она умерла! Ты всегда была ее любимицей. Правда, тебе от этого мало пользы, ведь папа-то на моей стороне!

Элин заскрежетала зубами. Ей хотелось ударить Линду, но она знала, что этот удар рикошетом отразится на ней. Поэтому, сдержавшись, пренебрежительно бросила:

— Сошла с ума, потому что была единственным человеком, которого ты не смогла обвести вокруг пальца!

На лице Линды появилась улыбка кошки, готовящейся к прыжку.

— А у тебя, Эли, оказывается, есть коготки?! Но я не советовала бы тебе показывать их папе. В конце концов, тетя умерла. Теперь она не может за тебя постоять, а завещание — всего лишь кусок бумаги, не так ли? — Ее глаза злобно сверкнули. — Кстати, папа хочет видеть тебя в библиотеке для разговора. Он просил меня прислать тебя к нему немедленно, а я чуть не забыла!

Внутри Элин все оборвалось. Разговор с отцом означал только одно: ей снова придется изведать силу его недовольства. Но она решительно отправилась на встречу с ним, убеждая себя говорить со спокойным достоинством, что бы он ни сказал.

— В будущем я попросил бы тебя не заставлять меня ждать, Элин, — раздраженно произнес он, когда она вошла в библиотеку.

Прошлый опыт подсказывал Элин, что оправдываться бесполезно. Повинуясь нетерпеливому жесту отца, она села в огромное кожаное кресло, в котором ее хрупкая фигурка казалась совсем маленькой, что подчеркивало ее с отцом психологическое неравенство. Но Элин была полна решимости стоять на своем.

Роберт Грейст был крепким человеком, по-прежнему красивым в свои сорок девять лет и по-прежнему слепо любящим Линду. Он зловеще откашлялся.

— Элин… Я обдумал этот неприятный вопрос. Ты, конечно, понимаешь, что завещание в его нынешнем виде полностью несправедливо по отношению к Линде. Ума не приложу, о чем думала Жаклин. Я решил, что ее квартира со всем содержимым должна быть выставлена на продажу. А деньги будут поделены между тобой и твоей сестрой.

Кровь отлила с лица Элин. Ее мечта о самостоятельной жизни, об исполнении честолюбивых планов рушилась.

— Ты не сможешь этого сделать, — неуверенно произнесла она.

— Разумеется, смогу. Необходимо только, чтобы ты подписала согласие. Естественно, я надеюсь, что ты поступишь правильно.

Он еще больше нахмурился, но Элин твердо решила не поддаваться.

— Нет, папа, я этого не сделаю. Тетя хотела, чтобы владелицей квартиры стала я, и…

Отец взорвался:

— Элин! Очень плохо, что ты за нашими спинами повлияла на тетю…

Слова Линды! Он всегда верил всему, что ему говорила старшая дочь, и ни разу не усомнился в ее словах.

Внезапно Элин встала, дрожа от накопившихся за годы обид.

— Хорошо же ты думаешь обо мне, папа! Ты веришь, что я пыталась влиять на тетю?

— А что мне остается думать? — пророкотал отец. — Просто немыслимо, чтобы при нормальном стечении обстоятельств Жаклин пренебрегла Линдой.

Элин сглотнула подкативший к горлу комок обиды и заговорила более сдержанно:

— Я не уступлю квартиру Линде! Я собираюсь в ней жить. Я найду работу и буду сама себя содержать. И в конце концов, открою магазин…

— Магазин?! — презрительно фыркнул отец.

— Да, магазин. Именно этого я хочу. Тебя никогда не интересовало, чего я хочу, папа. Мне нужно…

— Я не потерплю, чтобы моя дочь стала заурядной хозяйкой магазина! — закричал он.

— Тогда откажитесь от меня! Мне теперь все равно. Ты мог бы отказаться от меня много лет назад, вам всем всегда было наплевать на меня, — в отчаянии отозвалась Элин.

Отец побагровел.

— Я не могу поверить, что это говоришь ты, Элин. Ты всегда пользовалась той же любовью, тем же вниманием и теми же привилегиями, что и твоя сестра.

— Да что ты, папа? Неужели теми же? — с горькой насмешкой возразила она.

Отец покраснел еще больше.

— Элин, твоя ревность по отношению к Линде совершенно неуместна. — Его голос поднялся до настойчивого рева. — Приведи мне хоть один пример!

Элин больше не могла бороться с его слепотой. Она чуть опять не спустила больную тему на тормоза, но это был последний шанс открыть отцу глаза, в ее душе еще жила потребность достучаться до его сердца.

— Я могла бы привести тебе тысячи примеров, папа, но, если ты просишь хоть один, пожалуйста. — Быстрым шагом она подошла к столу и взяла фотографию в золоченой рамке, стоящую на самом почетном месте. — Вот ты и Линда в день окончания ею школы — гордый отец и красавица дочь. А где фотография, на которой мы с тобой, папа, в тот день, когда я закончила школу? — Сквозь нахлынувшие слезы Элин смотрела на фотографию. Обида была почти невыносимой. — Ты взял тогда Линду в город, купил ей самое красивое платье, которое мог найти, и так гордился ею, что нанял фотографа, который приехал сюда и запечатлел вас. Тебя и ее. А со мной ты так не сделал.

Он прочистил горло и грубовато-оборонительным тоном заявил:

— Ты не просила. Стоило тебе…

— Линде не пришлось просить, — печально произнесла Элин. — Я ждала, когда ты сам предложишь. Ждала, что ты дашь мне хоть немного той любви, которую всегда морем изливал на нее. Я слишком долго ждала, папа. А теперь мне все равно. Я оставлю за собой квартиру тети и утром уеду отсюда. — Она поставила фотографию на место и пошла к двери.

— Элин! Вернись!

Но она проигнорировала приказ и побежала в свою комнату, где начала собираться, бросая вещи в чемоданы и коробки. Никто не пришел с ней поговорить. Но она знала, что это только передышка. Линда не смирится с потерей, а отец непременно захочет сделать приятное любимой дочери. Что касается матери, Элин отлично понимала, что та никогда не примет ее решения покинуть дом, как она всегда принимала и одобряла любые поступки Линды.