ещё маленький секрет! - заговорщически прошептал отец. - В обычных залах зрители сами выносят цветы на сцену и вручают лично, а в оперных между креслами, где сидит публика, и сценой есть углубление, в котором размещается целый оркестр во главе с дирижёром. Оно называется «оркестровая яма». Через неё к певцам не пробраться. Поэтому букеты вручаются заранее на входе специальным работникам оперы - администраторам или капельдинерам.

- А ещё о начале спектакля или концерта укажут три звонка, - добавила мама. - Первый звонит за 15 минут «Динь-динь!», второй - за пять, третий - ровно тогда, когда всё начинается.

Малыши удивлённо переглянулись и хором выдохнули:

- Нужно посмотреть эту оперу! А то мы никогда её не видели!

- А теперь - чистить зубки и спать! - позвала мама-енотиха.

- Браво! Бис! - подхватили детишки, и все засмеялись.

Детишки в кроватке стали разговаривать:

- Интересно, что мы увидим в опере? Нам понравится? И почему цветы нельзя кидать через всю оркестровую яму прямо на сцену?

Пока они рассуждали, их глазки незаметно сомкнула дрёма, и енотным детям приснился сон: их семью встречают администраторы театра, папа отдаёт свой букет работнику зала, а Моня и Тоня прячут свои цветы по карманам.

- А мы потеряли свои букеты, - разводят лапами Тоня и Моня. - Простите нас.

Начинается концерт. Зрители довольны, громко хлопают в понравившихся местах. Дирижёр выглядывает из оркестровой ямы и кланяется на все стороны. И тут енотные малыши соскакивают со своих мест, достают букеты и запуляют в дирижёра! Но промахиваются, и букеты попадают дирижёру в глаз! Он падает в яму, летят страницы нот, публика визжит, громко стучат барабаны, капельдинеры грозно хватают за шкирку Тоню и Моню, а их родителям выписывают штраф!

Енотные сестра и брат в тот же миг проснулись и с облегчением воскликнули:

- Фух, хорошо, что это всего лишь сон!

- Хотя... - пытается сказать Моня.

- Не вздумай, - грозит ему сестра.

На следующий день был выходной. Брат и сестра с утра хорошенько помыли уши енотным мылом, подстригли коготки и выбрали в шкафах свои самые лучшие наряды: Тоня - розовое платье с рюшами, белые туфли и банты, а Моня - голубую рубашку и чёрный костюмчик.

- Добавим сюда ещё бабочку! - подсказал папа, который тоже крутился у зеркала и подбирал подходящий галстук. - И не забудь положить в карман носовой платок, джентльмен!

Мама завязала Тоне бантики и уселась на пуфик перед зеркалом накручивать себе кудри. На столике расположилась целая армия флаконов с духами, тюбиков с кремами, коробочек с пудрой и разноцветных губных помад.

- Ах! Какие красивые бусы! - воскликнула Тоня и нацепила на себя четыре штуки. - Мамочка, можно, я так пойду?

- Тонечка, во всё этом ты походишь, скорее, на аборигена из джунглей, чем на воспитанную леди! - сказала мама, а Моня подскочил к сестре, дёрнул за бантик и крикнул:

- Меняю бананы на бусы! Ананасы - на пуговицы!

- Кыш, букашка! - цыкнула на мелкого Тоня и вздохнула:

- Мамочка, но я тоже хочу быть красивой, как ты!

- Тогда лучше снимай эту гирлянду и возьми маленькую сумочку, которую мы купили на прошлой неделе. В театральной сумочке у дамы должны лежать зеркальце, билет и платочек.

- Рёва-корова! - снова подскочил Моня. - Дай молока!

- А платочек зачем? Мы будем плакать? - испугалась Тоня.

Родители засмеялись:

- Платок может пригодиться в разных ситуациях: вытирать нос, мордочку и лапы в буфете...

- А ещё можно бросить его понравившемуся рыцарю! - мечтательно протянула Тоня, а Моня хихикнул и пощекотал сестру.

Вся семья при полном театральном параде подошла к зданию оперы. В киоске они купили у приветливой мышки Тани букетик из ландышей, роз и тюльпанов. У входа в оперный театр их ждали капельдинеры в фирменных малиновых костюмах с золотыми нашивками, которые вежливо проверили билеты, оторвали от каждого полосочку и пожелали приятного просмотра. Фойе всё сверкало и переливалось зеркалами, изумрудным и розовым мрамором, великолепием хрустальных люстр. С огромных портретов на них гордо смотрели артисты. Народу было видимо-невидимо! И все - нарядно одетые, некоторые - с букетами, как семья енотов.

Тоня и Моня жались к родителям и очень стеснялись, ведь их впервые пригласили в такое светское общество!

В гардеробе папа помог снять пальто маме и курточки - детям и отдал пожилой гардеробщице-черепахе.

- Граждане еноты! Вы куда - без очереди? - попыталась покричать ворона в большой шляпе, но очередь сама прицыкнула на неё:

- Уважаемая, вы только что подошли. Не шумите, в опере находитесь, а не на рынке.

- А вот и капельдинер! - воскликнула мама, и компания подошла к строгой высокой зебре, одетой в фирменные пиджак, блузу и юбку.

- Здравствуйте! Передайте, пожалуйста, от нас эти цветы! - обратилась к ней мама.

Сотрудница благосклонно приняла букет и спросила:

- Кому?

Моня глянул на портреты артистов и сразу увидел рыжую лисицу в золотом платье и с длиннющими накрашенными ресницами.

- Ей! - показал он пальцем на певицу.

- Хорошо, - улыбнулась капельдинер.

Когда они отошли, мама укоризненно покачала головой:

- Сынок, как некрасиво показывать пальцем! Всё можно объяснить словами.

Моня покраснел и спрятался за сестру. По широкой парадной лестнице, покрытой ковровой дорожкой, они поднялись в другой холл с надписью «Партер». И тут прозвенел звонок.

- Пап, а кто тут учится? - удивилась Тоня, которая ходила в школу и уже знала, что звонок зовёт на занятия или на перемену.

- Детки, вы забыли? Три звонка зовут публику к началу. Когда прозвенит третий звонок, свет погаснет, раскроется занавес, и спектакль начнётся!

- А-а! Точно!

Семья поспешила в зал, где стояли такие же малиновые сотрудники - капельдинеры. Они учтиво провожали посетителей к местам и продавали программки. Папа купил две и отдал детям. Опера называлась «Гадкий утёнок». Внутри программки были фотографии артистов и описание действа. Моня тотчас увидел рыжую певицу и обрадовался. Места енотной семьи оказались прямо в центре ряда, который был заполнен народом: и жирафы, и свиньи, и гуси, и даже баба Яга в ступе. Их четыре пустые кресла зияли, как выпавшие молочные зубы.

- Ой! Мамочка,