сказал средний брат. Написали: «Гарантируем щедрое вознаграждение». «Щедрое вознаграждение?» – на этот раз его жена сказала, что так нельзя писать: чтобы люди заинтересовались, нужно указать конкретную сумму.

– Сколько тогда написать?

– Один миллион вон?

– Этого слишком мало.

– Три миллиона?

– Кажется, всё равно маловато.

– Тогда пять миллионов.

Больше никто не возражал. Ты написала: «Гарантируем вознаграждение в пять миллионов вон» и поставила точку. Второй брат сказал исправить на «Вознаграждение: пять миллионов вон». Младший брат предложил «пять миллионов вон» написать бо́льшим шрифтом, чем остальные слова. Договорились, что, вернувшись домой, все поищут у себя фотографию матери и если кто-то найдёт, то вышлет тебе по электронной почте. Дополнить текст и распечатать ориентировки поручили тебе, а развезти их всем остальным – младшему брату. «Можно нанять человека, чтобы он раздавал объявления на улице», – сказала ты, но старший брат ответил: «Мы должны это сделать сами». В будние дни каждый в одиночку, насколько будет позволять работа, а в выходные – все вместе. «Ну и сколько мы так будем её искать?» – проворчала ты. «Я и так делаю всё, что могу. Листовки тоже нужны, хотя бы чтобы не сидеть сложа руки», – ответил старший брат. «Всё, что можешь? Например?» – «Дал объявление в газету». – «Объявление в газету – это всё, что можно предпринять?» – «А что ты предлагаешь? Всем поувольняться и начать обшаривать весь город? Ну да, можно было бы, если бы была хоть какая-то гарантия, что мы её так найдём». Ты решила прекратить эти бесполезные препирания со старшим братом. Просто ты осознала, что опять сработала твоя привычка перекладывать все важные решения на брата, потому что он старший. Отец остался у старшего брата, а все остальные заспешили по домам. Если бы все не разошлись, опять бы разгорелась ссора. Так было всю прошлую неделю. Собравшись, чтобы обсудить, как искать пропавшую мать, все вдруг начинали обвинять друг друга, вспоминая, кто и когда раньше был неправ по отношению к ней. Всё, на что прежде закрывали глаза, делая вид, будто так и должно быть, теперь вылезало наружу, в результате разговор заканчивался тем, что кто-то начинал повышать голос, кто-то уходил покурить, хлопнув дверью. Когда ты услышала о пропаже матери, первым делом ты с претензией спросила, почему никто из стольких родственников не поехал на вокзал её встретить.

– А что ж сама-то не встретила?

«Я?» – ты замолчала. Потому что ты вообще узнала о том, что произошло, только через четыре дня. Братья и сёстры обвиняли друг друга, ещё больше раня.

Покинув дом старшего брата, ты села в метро и собралась ехать домой, но по дороге решила выйти на станции «Сеульский вокзал», где пропала мама. Пока ты шла к платформе, где она исчезла, мимо проходили толпы людей, задевая тебя плечами. Когда ты остановилась на том месте, где отец выпустил руку матери, люди всё так же проходили мимо, задевая тебя плечами то спереди, то сзади. Никто не извинялся. Пока твоя мать стояла тут в растерянности, люди, наверное, точно так же проходили мимо. Когда ты должна была уехать из родного дома в Сеул, за несколько дней до твоего отъезда мама взяла тебя за руку, и вы пошли на рынок в магазин одежды. Ты выбрала прямое платье без каких-либо украшений, но она протянула тебе другое, с оборками на плечах и подоле: «Как тебе?» «Да ну…» – сказала ты и отодвинула его. «Почему? Примерь». Мама тогда была ещё молодой женщиной. Она всегда носила старое полотенце вместо головного убора, и казалось, что между ней и этим утончённым платьем огромная пропасть, они были будто из разных миров. «Что за детский сад!» – сказала ты. «Ты так думаешь?» – спросила мать, продолжая грустно разглядывать платье спереди и сзади. «Я бы на твоём месте примерила». Тебе стало неловко, что ты так грубо ответила, поэтому ты сказала: «Оно же не в твоём вкусе». Мать ответила: «Ну почему же… Мне нравится. Я просто никогда не могла себе такое позволить».

Сколько воспоминаний может храниться в памяти человека? Особенно воспоминаний о матери…

Всё, что было забыто, пока мать была рядом, вдруг начало всплывать в памяти, поэтому с тех пор, как ты услышала о её исчезновении, ты ни на чём другом не могла сосредоточиться больше минуты. Каждое воспоминание вело к тоске. «Надо было тогда хотя бы примерить то платье…» – подумала ты, присев на корточки в том месте, где, быть может, так же сидела мама. Ты тогда настояла, и она купила тебе другое, более строгое платье. Через несколько дней вы приехали в Сеул. Мать крепко держала тебя за руку, когда вы пробирались сквозь толпу на перроне. Она шла шагом, будто бросающим вызов высоким зданиям, строго смотревшим на вас сверху вниз. Вы остановились у башни с часами и стали ждать брата. И вот сейчас она потерялась. Когда показался свет приближающегося состава, люди стали собираться на платформе. Они косились на тебя – видимо, ты преграждала им дорогу.

В тот день, когда мать выпустила руку отца на станции метро «Сеульский вокзал», ты была в Китае. Ты ездила с коллегами-писателями на книжную выставку, которая проходила в Пекине. Уже позже ты узнала, что в тот момент, когда ты стояла в павильоне выставки и листала свою книгу, переведённую на китайский язык, мама осталась одна на станции.

– Папа, почему вы не взяли такси? Если бы вы не поехали на метро…

Отец сказал, что ему показалось лишним выходить на улицу и садиться в такси, если на станцию метро можно перейти по подземному переходу, не выходя на улицу. Когда что-то случается, в особенности плохое, всегда задним числом начинаешь жалеть: надо было не так, а эдак. Почему в тот раз все согласились с отцом, утверждавшим, что они с мамой смогут сами добраться до дома среднего брата? Ведь раньше дети всегда встречали родителей на вокзале или автобусной станции. Родители всегда ездили только на машине детей или на такси, так почему же на этот раз отец решил сесть в метро? Он рассказал, что видел, как мать собиралась войти вслед за ним в только что прибывший поезд. Он заметил, что её нет рядом, только когда уже был в вагоне. Как назло, это произошло в субботу днём, когда в метро было многолюдно. Толпа оттеснила мать, та выпустила руку отца и не успела понять, что произошло, как поезд отъехал. Сумку нёс отец, поэтому она осталась на станции одна с пустыми руками, а ты в тот самый момент покинула книжную выставку и направилась к площади Тяньаньмэнь. Ты уже третий раз была в Пекине, но на площадь Тяньаньмэнь до