все соки, так что домой она буквально приползала. А иногда ее притаскивал на себе Бажен. Так они и познакомились.

Полигон для тренировок с секирами располагался по правую руку, сразу за раздевалками. Лола стянула полусапожки, оставив их в шкафчике — вход в обычной обуви на территорию занятий строго воспрещался. Лучше уж босиком.

Обнаженные ступни тут же утонули в густом ковровом ворсе. Яркие тканые произведения искусства привозили из-за гор, с человеческой территории.

Что еще раз подтверждало ее выводы — люди не такие уж и плохие, раз способны творить подобную красоту.

Из зала доносились голоса. Собеседников было несколько, среди них Лола расслышала характерный, чуть картавящий, баритон Бажена. Повезло, угадала. Он таки был здесь.

Ковёр заглушал ее шаги, так что даже когда до говорящих осталось всего несколько метров и два стеллажа с оружием, ее по-прежнему не замечали. Лола хихикнула про себя. Вот умора будет, когда она расскажет Бажену, что умудрилась к нему подкрасться! Приятель по детским играм, напарник по тренировочным боям и ее первая любовь, в которой она стеснялась признаться самой себе, не то что ему, очень гордился тем, что к нему никто не может подобраться незамеченным.

Нет уж. Лучше она будет молчать о своих чувствах.

Он вон какой красавец — борода уже до середины груди, даром что всего двадцать лет, плечи — еле в двери проходит, такие широкие. И глаза синие-синие. По нему все девушки Златограда сохнут. В том числе первая красавица города, Радмила. Поговаривали об их скорой свадьбе. Зачем Лоле между ними влезать, мешать счастью. Тем более, она весьма трезво оценивала свои посредственные внешние данные.

— Я с этой бестолочью вожусь только потому, что мой отец должен их банку бешеные деньги. Лишь благодаря тому, что эта дурочка за мной бегает хвостиком, Велерад Янтарный с нашей семьи еще три шкуры не спустил.

«Я вовсе не бегаю хвостиком», хотела было возмутиться Лола, но протест застрял в горле. «Из всей оскорбительной тирады тебя только это зацепило, да ты и правда дурочка» пронеслось в ее голове следом, душа звук на корню. Она замерла, ожидая и боясь услышать продолжение.

И оно не замедлило последовать.

— А ты на ней женись! Может, папаша и долг простит. — издевательски посоветовал чей-то голос. Похож был на Драгана, приятеля Бажена, но Лола не была уверена. Хотелось выглянуть из-за угла и убедиться, чтобы наверняка знать, кому мстить, но девушка сдержалась. Чувствовала, что самое интересное еще впереди.

— Вот еще. На такой уродине? Ни за какие деньги, даже если в приданое все семейные прииски дадут. — фыркнул Бажен. Лола зажала рукой рот, чтобы заглушить рвущийся наружу всхлип. Она, конечно, не соответствует стандартам гномьей женской красоты — и попа у нее маловата, и груди почти нет, зато ростом с Бажена, что вообще ужас-ужас, девушка должна быть ниже минимум на полголовы. Но чтобы уродина?

— Тем более родниться с такой семейкой — себя не уважать. — продолжал тем временем бывший друг. — Мамаша страшна, как смертный грех, папаша вообще извращенец, даром что финансовый гений. У гениев, говорят, крыша всегда не на месте, так что удивляться не приходится!

Лола с трудом подавила желание выскочить и высказать все, что она о них думает. Как они смеют так пренебрежительно отзываться о ее отце! Мало того, что он глава рода, что уже само по себе заслуживает уважения, он еще и совсем не извращенец! У них с мамой любовь! Неужели ее друзья, с которыми она выросла, и которым доверяла, как себе, настолько ограничены, что не понимают таких простых вещей?

Девушке стало даже больше обидно за родителей, чем за саму себя. Что обижаться на правду, она и так знала, что далеко не красавица. Но обзывать ее папу было подло и гадко со стороны Бажена. Она от него такого не ожидала.

Лола отступила на шаг, потом еще, стараясь ни за что не запнуться, чтобы не выдать своё присутствие громким звуком. Ей удалось незамеченной покинуть оружейную. Девушка, пошатываясь от пережитого шока, все убыстряла шаг, пока не перешла на неуверенный, прихрамывающий бег. Полусапожки так и остались у входа в раздевалку. Босые пятки звонко шлепали по отполированному камню мостовой.

Она неслась по пустынным коридорам, не видя ничего из-за застилающих глаза слез и не чувствуя боли в сбитых до крови ногах. Больше всего на свете в этот момент Лоле хотелось подышать свежим воздухом. Девушка задыхалась, потолок давил, стены казались слишком тесными, и она, не задумываясь, свернула в тоннель, ведущий на поверхность.

Стражи на выходе пропустили ее без вопросов. Дочь главы Янтарного Дома они знали в лицо. Да что там, все в подземном Златограде знали Лолу в лицо, а если нет, узнавали моментально по описанию.

В конце концов, полукровок от эльфы и гнома рождалось не так много.

Она одна за последние двести лет.

Не то, чтобы это было запрещено, или физически сложно.

Эльфы слишком любили природу и небеса, чтобы смириться с жизнью под землёй, а гномы, соответственно, гораздо комфортнее чувствовали себя в стоячем воздухе пещер, не желая обменять его на свежий ветер в лицо.

Отец любил рассказывать Лоле, как готовил свои покои к приезду ее матери. Главным нововведением стало прорубленное в скале окно, ведущее на небольшую огороженную площадку, где ее мама радостно развела целый сад. Так — на компромиссах — и строилась их счастливая семейная жизнь.

Лоле всегда казалось, что ее семья идеальна. Оказалось, окружающие так не считают. Выдохшись окончательно, девушка перешла на быстрый шаг, а потом и вовсе остановилась, судорожно втягивая в горящие легкие густой, пропитанный хвоей запах леса и безуспешно борясь со всхлипами.

Легкий вечерний ветерок обдувал ее разгоряченное от бега и слез лицо. Воздух был тёплым, как вода в подземном источнике. Середина лета, жара, даже по ночам гномы на поверхности вполне обходились одним слоем верхней одежды. И одним нижним. И бельём. Мёрзли они, в общем, все время.

Лоле же было всегда жарко, она унаследовала материнскую приспособленность к пронизывающему ветру и пробирающей до костей влажности поверхности, так что обходилась минимумом — плотные повседневные штаны, рубашка с собственноручной вышивкой — над ней больше поработала Дайнандре, чем сама Лола, поэтому цветы имели вид цветов, а не диковинных животных — и козья жилетка мехом внутрь.

Тихий, умиротворенный вечер никак не соответствовал бушующим внутри девушки чувствам. Душа просила кого-нибудь побить, ну или хоть поругаться, но вокруг, как назло, никого не было. Высокие деревья закрывали густой кроной небо,