«Она же вот-вот со стула свалится», — подумал Гордеев и отвернулся. Он выпил текилу и уже собрался вернуться на наблюдательный пост, когда к стойке подошла его подопечная.

— Угостить вас выпивкой, мужчина? — произнесла она, бесстыдно уставившись на ширинку адвокатских брюк.

— Благодарю, я за рулем, — поспешил ретироваться Юрий, несмотря на пустую рюмку на столе.

Теперь понятно, что так пугает в этой женщине всех потенциальных партнеров. Ох и тяжелый у нее взгляд! Гордеев поправил брючный ремень и оглянулся.

Дамочка уже атаковала парня у стойки, совершенно не обращая внимания на его подружку. Она влезла между их стульев и что-то шептала парню на ухо. Юрий видел это в полусвете барной стойки. Он дошел до своего столика и оглянулся еще раз. Луч прожектора скользнул по троим у бара. Парень, усмехаясь, поглаживал пальцем подбородок. Женщина уткнулась лицом в его шею, а ее пальцы цепко сжимали его бедро. Пьяная девушка смотрела на них с выражением какой-то детской обиды.

Гордеев взглянул наверх, оператор незаметно фиксировал все происходящее. Юрий сел за стол, пододвинув сиденье так, чтобы видеть площадку.

Подопечная отошла в сторону и, оглядываясь, направилась к выходу из зала. Парень, подождав немного, устремился вслед за чей. Гордеев опять посмотрел наверх. Оператор кивнул ему и поднялся с места.

Если все пройдет удачно, он скоро сможет покинуть этот чудовищный, громыхающий вертеп. От этой мысли и еще, может быть, от покалывающей желудок текилы стало как-то веселее.

«А как там наша мадемуазель?» — подумал Юрий и вновь кинул взгляд в сторону бара. Девушка сидела лицом к залу, опираясь локтями на стойку. Она смотрела на танцующих с какой-то странной улыбкой. Потом сползла с сиденья и неверной походкой направилась в гущу безумствующей публики. Теперь, когда девушка оказалась в пространстве, постоянно освещенном прожекторами, Гордеев мог рассмотреть ее получше.

На вид ей было года двадцать три, замечательно красивые, хотя и затуманенные сейчас глаза, влажные, слегка приоткрытые губы и прекрасная, стройная фигура под неброским, но явно дорогим облегающим платьем.

Девушка вошла в круг танцующих. Некоторое время она двигалась медленно, будто постепенно улавливая и впитывая телом ритм, но вот уже сам ритм вошел в нее, и она начала танец.

Гордеев смотрел на девушку как завороженный. Она двигалась удивительно хорошо. Ее тело изгибалось и вилось, как струйка сигаретного дыма в горячем воздухе. Что-то потрясающе сладострастное было в этом танце.

Юрий заметил, что на девушку обратил внимание не только он. Многие из сидящих за столами по периметру танцпола уставились на нее во все глаза. Некоторые из танцующих остановились и тоже наблюдали за прекрасным танцем. Даже диджей, кажется, подстраивал свою музыку под движения девушки. Ритм стал мягче, в тембре звука появилась теплота.

Какой-то парень, одетый во все белое, шагнул к девушке. Они стали танцевать вдвоем. Парень двигался не хуже партнерши. Вдвоем они разыгрывали на глазах у публики какое-то невиданное эротическое шоу. Тела танцоров становились все ближе, их губы почти соприкасались. Это зрелище гипнотизировало и заводило. Прокатившаяся по тросу вагонетка зависла над танцорами. Внезапно ее днище раскрылось, оттуда ударил луч красного света и посыпались кусочки блестящей фольги.

Публика неистово зааплодировала.

Краем глаза Гордеев заметил спутника танцовщицы, вернувшегося в зал. Он прошел к стойке, не отрывая взгляда от пары на танцевальной площадке.

Тем временем к танцующим подошли трое знакомых Гордееву мажоров. Они оттеснили парня в белом от девушки и окружили ее. Девушка встретила их улыбкой и продолжила танец. Один из мажоров взял ее за руку и что-то произнес. Гордеев увидел, как на лицо девушки набежала тень. Она попыталась вырвать руку. Тогда второй парень обнял ее за талию и немного приподнял над полом. Юрий посмотрел на парня у стойки. Тот сидел неподвижно, его лицо было в тени, но, кажется, он даже не смотрел в сторону своей девушки. Парень в белом отошел в сторону и тоже потерял к недавней партнерше всякий интерес.

А трое приятелей явно собрались увести девушку из зала. Она пыталась сопротивляться, но двое буквально подняли ее и понесли, третий же прокладывал дорогу в толпе, с вызовом поглядывая на окружающих.

Гордеев поднялся, захватил зачем-то два куска сахара, прилагавшиеся к выпитому кофе, и двинулся наперерез молодчикам.

Музыка продолжала грохотать. Люди с неприязнью смотрели на мажоров, но никто не пытался их остановить, только провожали взглядами.

«Нет, — думал адвокат, — на этот раз я не откажу себе в удовольствии!»

Он столкнулся со впереди идущим парнем, когда тот обернулся к девушке, не сбавляя хода.

— Да не бойся ты! Если нам понравится, мы тебе даже заплатим, — прокричал парень и налетел на стоящего Гордеева.

— Тебя мама не учила смотреть по сторонам, когда идешь? — Юрий говорил, разглядывая кусочки сахара, зажатые в пальцах.

Парень молча толкнул адвоката и попытался протиснуться дальше.

— Момент! — Гордеев схватил мажора за руку. — По-моему, эта девушка не желает находиться в вашем обществе. Что скажете, сударыня?

«Сударыня» пьяно улыбнулась адвокату и невнятно дернулась, как бы пытаясь вырваться.

— Она на суку желает попрыгать, — усмехнулся один из тех, что держал девушку. — А у нас их три!

— И вообще, босота, тебе чего, мало того пенделя, который уже схлопотал? — спросил второй, сжимая руку девушки.

— Видимо, да… Недостаточно, — грустно молвил Гордеев.

— Сейчас добавим, — грозно придвинулся мажор, налетевший на него.

— Не сочтите за труд, — глубоко вздохнул адвокат, глядя в пол.

— Давай топай отсюда по-хорошему! — Мажор опять толкнул адвоката, но на этот раз тычок был больше похож на удар.

— Нет уж, сынки, так просто вы от меня не отделаетесь! — Гордеев спокойно уставился на мажоров. — Эта девушка никуда с вами не пойдет!

— Вот скотина! — рассмеялся один из парней и отпустил девушку. — Хрен с ней! Еще найдем! Тут кое-что интереснее намечается! Нужно этого козла поучить жизни.

Он хрустнул пальцами, сжав их в кулаки. Гордеев увидел на побелевших костяшках большие кожные наросты. Такие бывают у тех, кто регулярно тренируется на «макиваре», специальной японской груше, которую используют каратисты.

«Ай, как нехорошо!» — с тоской подумал Гордеев и незаметно посмотрел на руки двух других мажоров. У них, однако, никаких следов занятий карате не наблюдалось.

Оставив девушку посреди зала, все четверо направились к выходу. «Каратист» и еще один мажор шли впереди, за ними Гордеев, и замыкал шествие третий парень, который на ходу наматывал жгут на кулак.

«Так, надо что-то придумать, — размышлял Гордеев, глядя на пружинящую походку впереди идущих. — Они сейчас под кайфом. Реакция обострена до предела. Болевая чувствительность понижена. Все-таки я, кажется, переоценил силы. Мне с ними не справиться… Как быть?»