— Я больше не убегу. Ты знаешь. Вадима больше нет. Никто не поможет.

Рублю слова, как робот. Глотаю слёзы. Часто моргаю.

Я действительно одна в целом мире. Любимого больше нет, а друзей у меня и не было — родители постарались. По жуткой иронии я могу рассчитывать только на этого человека. Нет, на чудовище, не знающее милосердия. На бессердечного циника.

— Похвально, — говорит Ресовский, добивая меня своим спокойствием, — но я не могу так просто тебя забрать. Ты — товар и принадлежишь сейчас другому человеку.

Сглатываю.

Понимаю, чего он хочет.

Чтобы я сломала себя. Сама. Окончательно. Сдалась. Чтобы умоляла.

И я падаю на колени, вцепливаюсь в решётку, как в спасательный круг, и молю:

— Выкупи меня.

Лучше он. От него я вытерплю всё. Он жесткий, но не извращенец. Вроде бы. Я не знаю. Но тогда в номере он был почти нежен со мной. Обещал взять меня ласково в мой первый раз.

Униженная я нравлюсь ему ещё больше.

Ресовский склоняет голову набок, ухмыляется, как сытый кот.

— Хорошо, — говорит он, а меня начинает трясти, потому что это согласие потянет за собой условия. И я не ошибаюсь. — Но ты станешь моей куклой, подстилкой, вещью. Я буду делать с тобой всё, что захочу и когда захочу.

Дерёт холодом по спине.

Всё ещё хуже.

Я сама загнала себя.

Дура.

Но сейчас у меня действительно нет выбора — я коченею, голодна и измучена. Не хочу заболеть. Болезнь — последнее, что мне нужно.

— Я согласна.

— Звучит, как музыка, — довольно отзывается Ресовский и бросает моим похитителям: — Подготовьте её! Торги начнутся через полчаса.

— Нет! — кричу я. — Аристарх, не делай этого!

Не хочу стоять на подиуме и чтобы на меня пялились сальными глазами похотливые самцы. Не хочу!

— А как иначе, Ника, — говорит он, будто вдалбливая прописную истину глупцу. — Чтобы я мог купить тебя, нужно тебя сначала выставить на продажу.

Вот так просто. Будто речь идёт о покупке акций или нового Порше.

Кричать и упрашивать бесполезно.

Он просто разворачивается и уходит.

Меня продадут. Он купит. Я стану его рабыней. Лишусь свободы окончательно. Но главное — я буду жить.

Жить, ради того, чтобы однажды всадить нож в его ледяное сердце.

Глава 1. Неожиданное знакомство

Двумя неделями ранее

Ника

Машка нервно ёрзает на стуле. Она ещё не съела и крошки из того, что набрала. Слишком занята новостью.

— Тебя, правда, не волнует, что сегодня к нам приезжает сам, — она прерывается и поднимает палец вверх, — САМ Ресовский?!

— Нет, — честно отзываюсь я, утыкаясь в телефон. Куда больше меня волнует переписка с Вадимом. Любимый флиртует, и это путает мои мысли и ускоряет сердечный ритм. Вадим у меня — правильный. Ни-ни до свадьбы. Но помучить меня вот такой жаркой перепиской, подразнить — обожает. Я не злюсь. Вадим — моё солнце, мир, жизнь. Без него — только тусклое, неинтересное существование.

Машка в шоке. Она хватает свой айфон, что-то быстро листает и поворачивает гаджет ко мне.

Очень красивый темноволосый мужчина в расслабленной позе сидит в кресле и лёгкой усмешкой смотрит перед собой. Кажется, он насмехается надо мной. Он достаточно молод — на вид около тридцати или чуть больше, но при этом во всей позе сквозит пресыщенность умудрённого жизнью старика.

Вскидываю брови, смотрю на Машу:

— И?

— Ну, он же красавчик и мегасекси! — выпаливает подруга. Она не боится кричать. Столовая Академии гудит, как пчелиный улей. Хотя, наверное, правильнее — как осиное гнездо. Тут все только и норовят ужалить друг друга побольнее. Все соперники. Нет друзей. Мы с Машей тоже не дружим. Просто сидим вместе с первого курса.

— Ну, да, неплохо выглядит, — киваю на гаджет в руке подруги.

— Неплохо? — тянет Машка и округляет глаза.

— Ладно, круто, очень круто, — соглашаюсь я (ну не отрицать же очевидное?) — и что?

— Ну как ты не понимаешь. Он будет здесь! Живой Ресовский! Тот самый из списка Форбс! Это же шанс!

— Шанс на что? — я действительно не понимаю и не разделяю Машкиной радости. Более того, она сбила у меня настроение флиртовать. И теперь я лишь вяло отвечаю Вадиму. Злюсь на Машку — из-за неё осталась без сладкого. У нас с Вадькой всё уже переходило в пожароопасную стадию.

— Привлечь его внимание.

— Зачем?

— Ррр, Ника! — бесится она. — Ты как с Луны. Неужели не видела его статус в Фейбуке?

— Нет, я и о нём самом-то узнала от тебя только.

— Ну, ты даёшь! — Машка снова роется в гаджете и снова поворачивает экран ко мне, едва ли не в нос тычет. — Вот! — стучит пальцем с ярким маникюром по надписи. Возле фотографии Ресовского красуется фраза: «Ищу тебя».

— Маш, — разочаровываю одногруппницу, — он может искать кого угодно.

— Дура ты, Ника! — злится она. — Ясно же, что он ищет свою единственную.

— Даже если так, — отзываюсь равнодушно. — С чего ты взяла, что это — ты?

— А почему не я? — Машка выпячивает вперёд свой третий почти четвёртый. Натуральный. А ещё она блондинка. Природная. Может и прокатить. Это рыжих бестий, вроде меня, не любят. Боятся. Считают роковыми. А блондинок предпочитают.

Ну что ж, если она считает, что у неё есть шанс — пусть попробует.

— Тогда рискни, — говорю и понимаюсь, чтобы отнести поднос. Мысленно выстраиваю дальнейшие планы на остаток дня — хотела заглянуть в библиотеку, подобрать литературу по своему проекту.

Машка поднимается вместе со мной.

— Помоги мне! — просит она, умоляюще глядя на меня.

Она выше, но её взгляд сейчас не кажется снисходительным, как обычно.

— Как? — недоумённо спрашиваю я.

— Идём, — она забирает у меня поднос, ставит на стол, подхватывает наши сумки и