Словом, то, что фашизму в 40-е годы прошлого века не удалось добиться оружием, его наследники, независимо от национальности, тщатся достичь с помощью информационных и психотехнологий.

В этом отношении сюжеты, связанные со сталинскими репрессиями, поражениями Красной Армии, потерями, пленом, коллаборационизмом, особыми отделами, штрафными частями, заградительными отрядами, рассматриваются «новопрочтенцами» как наиболее подходящие для их целей. Так, эмигрировавший из СССР еще в 70-е годы бывший сотрудник радиостанции «Свобода» В.В. Белоцерковский (сын писателя В.Н. Билль-Белоцерковского) в книге, вышедшей аккурат к 60-летию Победы, не сомневается, что ярким свидетельством нежелания советских людей воевать за сталинский режим была чуть ли не сплошная сдача наших воинов в плен, а также «учреждение летом 41-го заградительных отрядов, которые должны были стрелять в отступавших солдат. Факт столь же уникальный, как и массовая сдача в плен. По данным комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, заградительными отрядами и "Смершами", — не моргнув глазом утверждает он, — было убито около миллиона солдат и командиров Красной армии!»[2]

Два издания в России и одно в США выдержала книга Г.Х. Попова «Три войны Сталина». Он, бывший политик и ученый-экономист, претендует на «особый взгляд на роль Великой Отечественной войны в истории нашего государства, в жизни советских людей и в будущем России». По сути вся «особость» обернулась вариацией давно растиражированной и не подкрепленной сколько-нибудь серьезными аргументами концепции Резуна-Суворова. Автор щедро раздает обвинения в адрес и Сталина (из-за его «непоколебимого стремления к уничтожению фашистской Германии» союзники не торопились с открытием второго фронта), и нынешнего российского руководства («я хочу надеяться, что наши лидеры... скажут народу правду: коммунистический режим Сталина собирался первым напасть на Германию»), и ветеранов, которым «не хватило ни интеллекта, ни мужества выступить за реформы сталинского социализма», а «ведь у вас в руках было оружие».

Ну, прямо по Ильичу: превратим войну империалистическую в войну гражданскую. Правда, в реалиях 1941—1945 гг. претворение в жизнь этою ленинского тезиса означало открытие фронта гражданской войны за спиной Отечественной. Но автора это вполне устраивает, он и имя нового лидера постбольшевистской России знает. Кто бы это был? Не поверите — Власов. Вот вам и обещанный Гавриилом Харитоновичем «особый взгляд».

И таких опусов сегодня пруд пруди. Люди, требующие «нового прочтения» истории войны, самоуверенны, агрессивны, претендуют на открытия, хотя, как правило, ни ранее неизвестных фактов не приводят, ни поиском аргументов себя не затрудняют. Зато не скупятся на самые нелепые упреки, обвиняя тех, кто не согласен с ними, в репродуцировании сталинистских концепций.

Кто спорит: болевые точки войны еще кровоточат, их надо врачевать истиной, и историки многое делают для этого. Хотя, наверное, не все и не так глубоко и основательно, как можно и должно делать. Но, сдается, в этом-то как раз наши оппоненты не заинтересованы. Не научного поиска истины, а покаяния ждут они от нас. Бесконечного и унизительного покаяния, уничижения, втаптывания в грязь всей отечественной истории и особенно памяти о войне. «Новопрочгенцы» делают вид, что прицеливаются в коммунизм, а на самом деле, переиначивая известное выражение философа Александра Зиновьева, и метят, и попадают в Россию. Знают, что сегодня священная память о Победе едва ли не единственная скрепа, воедино стягивающая весь наш народ от мала до велика, не дающая ему распасться по поколениям, по национальности, по вере, по территории.

Было бы удивительным, если бы наши оппоненты забыли о таком средстве информационной борьбы, как телевидение. Стоит только представить, как миллионы людей одномоментно садятся к телеэкранам и вкушают бог весть какую «духовную» пищу, и сразу понимаешь, что по своему воздействию на умы людей с TV ничто не может сравниться.

Парадокс (а может, наоборот, примета?) нашего времени состоит в том, что телепрограммы, фильмы, ток-шоу (вроде «Культурной революции» Михаила Швыдкого с его настойчивыми поисками «русского фашизма»), исполненные в жанре фольк-хистори[3], производятся на бюджетные деньги и демонстрируются по государственным телеканалам. Далеко за примерами ходить не надо: ВГТРК отпустила на производство «Штрафбата» 2,2 млн. долларов. Не из средств ли, выделенных Российским оргкомитетом «Победа» на празднование 60-летия разгрома фашизма?

Вот мы и подошли к «Штрафбату». Не собираемся разбирать художественную сторону картины, остановимся коротко на «творческом» методе ее авторов — сценариста ЭЛ. Володарского и режиссера Н.Н. Досталя. Даже бегло перечисленные отступления в телесериале от того, что было в действительности, понять (и оправдать) трудно: в одном штрафбате собраны бывшие офицеры, рядовые солдаты, уголовники, политические, здесь же воюет, не снимая рясы, священник, зверствует «особист», штрафники добивают собственных раненых, «братаются» с немцами, бесконечно ведут разговоры, в которых безнаказанно поносят власть, и т.д. и т.п.