— Маршрут в шесть километров. Дорога хреновая. Но если бегунов несколько, и они вооружены… час туда, а дальше… зависит от реакции получателей, сеньор. Вдруг они неторопливы…

— Вдруг — рассмеялся я — Вдруг…

* * *

Два часа — столько у меня заняла тренировка, которую я провел как для себя, так и для лейтенантов и Хорхе. Понимая, что бывший консильери пока не в состоянии выдержать столько же, сколько матерые гоблины вроде нас, через час после начала я погнал его в душ, а затем велел прихватить с собой троих из валяющихся на полу недомутов, нагрузить их образцами ненужного нам товара и отправляться на более плотное знакомство с магазинами Форта Славы. А мы, оставшись втроем, еще час убивались, с натугой перекатывая с лейтенантами по очереди тяжеленную колесную пару от грузовой платформы. Катиться то она катилась, но я, чтобы нам жизнь повидлом не казалась, хаотично разбросал по центру двора притащенные от стены крупные каменные обломки. Строителям барака они в свое время не пригодились, а вот нам вполне зашло…

Жизнь кажется куда ярче, когда ты, хрипя от перенапряжения, тяня за петлю веревки, чувствуя, как она режет уже воспаленную кожу ладоней, поднимаешь один из концов колесной пары, чтобы взгромоздить колесо на следующее препятствие. И какая же радость пронизывает жопу гоблина, когда качнувшееся колесо уходит вперед, а не скатывается назад… И какое же чувство злобного мерзкого ядовитого восторга ты испытываешь, когда докатываешь долбанную колесную пару до финиша и понимаешь, что теперь ты можешь отдохнуть и понаблюдать как с этим гребаным снарядом будет корчиться кто-то другой, плюясь кровью из разбитых при частых падениях губ и стравливая остатки вонючего воздуха из жопы. Вот она жизнь — когда живешь через не могу! Когда сука тянешь и толкаешь уже даже не из последних сил, а заходишь за тот рубеж, когда работают не мускулы, а хрустящие кости, используемые как одноразовый рычаг — сломаются и похер, лишь бы докатить!

Каждый из нас троих перетащил, перекатил, перенес эту колесную пару пятнадцать раз. Спотыкаясь, падая, разбивая лицо, потому что перенапряженные руки уже не могли выдержать вес тела. Но это только помогало — ткнешься гоблинской харей в покрытый потом и кровью кирпич и разом уходит сгустившийся было перед глазами туман. Вскакиваешь злее, сильнее, яростнее… и опять налегаешь грудью на толстенную ось…

Когда мы сделали по пятнадцать прокляты ходок, я сделал еще одну. Шестнадцатую. Туда-обратно. И после последнего раза подняться я сумел не сразу. Пришлось полежать ничком, чувствуя, как на мокрой спине устроила пиршество мушиная стая и комарье. Все же встав, перешагивая через лежащих лейтов, я, раскачиваясь из стороны в сторону, направился к установленной уже во дворе сдвоенной душевой кабине из установленного на каркас из тонких бревнышек пластикового бака с двумя шлангами. Встав под теплый напор мутной воды, я оперся спиной о стену барака, чтобы снять хоть немного напряжения с дрожащих ног. Постоял так пару минут и только затем сумел поднять голову и обвести двор чуть прояснившимся взором. Двор был полон мутами и недомутами. Вроде как и несколько чужих людов затесались в массовку зрителей — они оседлали одну из стен двора. Все молчали, явно по сию пору потрясенные устроенным нами представлением.

— Каждый… — ненадолго замолчав, чтобы переждать багровую темноту перед глазами, я подался вперед, уцепился израненной пятерней за бревно каркаса, высунул мокрую башку из-под струй воды — Каждый из вас, кто протащит эту колесную пару через двор и обратно эту пару хотя бы раз… получит от меня специальный подарок злого гоблина. Каждый! Но чуда не ждите, упырки! Старый дырявый бронежилет, защитный шлем, рваная разгрузка, воняющие дохлой жопой сапоги, может несколько патронов с дробью… Тот, кто пройдет только половину дистанции — протащит через весь двор и бросит — тот получит четверть этого. Кусок ботинка… или один патрон…

— А почему только четверть, а не половину? — просипел широкоплечий парень с фигурой-грушей, разминая мускулистые руки и неспешно шагая к брошенной нами на финише колесной паре.

— Наполовину сделанное — нихера не сделанное — проворчал я, подаваясь назад и уходя под отрезвляющую воду. Постояв так еще секунд двадцать, поняв, что уже могу стоять достаточно твердо, перекрыл кран на коротком шланге и вышел из душевой, двинувшись ко входу в барак.

— Я попробую! — крикнул парень-груша.

— Пробуй…

— Мне бы ведро воды. Вымыть снаряд…

— Без мытья! — бросил я.

— Да она скользкая от оставленных вами крови, пота… слюны… и может даже говна.

— Прямо как жизнь, да? — оскалился я с насмешкой, приостановившись на входе в барак — Либо берись как есть — либо отваливай!

— Так ведь нечестно…

— Ты услышал меня, недомут?! — лязгнул я, разворачиваясь на пороге.

— Да… — парень подался назад, примиряюще выставил руки — Все понял, босс. Говно и слюни не вытираем, смело налегаем лбом и тянем-толкаем до победного… или пока вылезшие от натуги кишки не зацепятся за камень… Так?

— Так… — кивнул я и глянул на пристроившегося за узким столом у окна мутанта Ватруху — Наблюдай, запоминай кто сколько смог.

— А если я сделаю две полные ходки?

— Получишь больше.

— А если я сделаю больше их — парень кивнул на продолжающих лежать Ссаку и Рэка — Или даже больше тебя? Я Мао Тяжеловес! Могу задушить матерого кропоса — и душил! А ты уже был усталым, когда начинал обниматься с этими колесами… Так что я готов попытаться прямо сейчас!

— Сделаешь больше меня — получишь исправный автомат и два полных магазина… Мао Тяжеловес… Если не сделаешь — то никакой награды. А в качестве штрафа натаскаешь в душ полный бак воды.

Чуть подумав, парень-груша кивнул:

— Хорошо. Я начинаю! Только разомнусь чутка…

— Начинай — ухмыльнулся я и ткнул пальцем в Ватруху — Он ведет счет! И если на него хоть кто-то попробует надавить наглой жопой… он эту жопу прострелит к херам! А еще он принимает ставки от всех желающих. Десять процентов от ставок наши! Ставки как на колесную ось, так и на бои.

— Бои? — этот вопрос задало сразу несколько крайне заинтересованных голосов и все они доносились со стен.

— Бои — подтвердил я — Этой ночью начало. Ватруха…

— Я тебя услышал, босс. Я ведь на самом деле прострелю любую наглую жопу — предупредил меня мут, опуская руку на лежащие на столе обрез — Жахну так, что говно в стены влипнет…

— Жахни.

— Тут есть выносящий приговоры общий суд… присяжные там…

— Хер им — буркнул я, опускаясь на стул и пытаясь стащить полные воды ботинки — Перебьются без суда.

— Принято — улыбнулся Ватруха и, сгребя в сторону какие-то мелкие детали, крикнул во двор — Эй! Вы слышали босса Оди! Я принимаю ставки! И я же определяю ценность поставленного! Мао Тяжеловес собирается доказать свою силу и намеревается сделать семнадцать ходок с колесной осью! Кто верит — ставит на Мао! Кто не верит — ставит против! До начала десять минут, муты! Десять минут! Делайте ваши ставки, дамы и господа! Делайте ваши ставки!