старухи коттедж, напиши это слово себе на лбу, дурочка, коттедж и участок, это тебе не брежневка, хоть и с ремонтом!"

– С кем ты там разговариваешь? – раздовался вопрошающий голос Саши и Люба выключала предварительно на полную пущенную воду, чтоб нельзя было подслушать.

– Думаю, что подарить тебе на скорое повышение, любимый, – говорила Люба, выходя из ванной.

И Саша терялся, не зная, издеваются над ним, или нет, ведь простая понятная Люба куда-то пропала. Раньше Саша всегда знал, грустит ли она, или радуется. Теперь же в словах Любы мелькал сарказм, а на губах едва заметная улыбка, загадка Моны Лизы, и Саша совсем не знал, что у его молодой жены на уме.

Наконец, план был готов. И Любу не пугала его сложность. Наоборот.

"Ты восхитительна!", – напевало ей зеркало. – "Игра твоего воображения потрясает! Ни один полицейский не разгадает твой замысел!"

Каждое утро сын сиреневой старухи заезжал за своей мамашей и каждый вечер отвозил ее домой. Конечно, они и в других местах могли оказаться лишь вдвоем, так, чтобы в момент смертельного приступа подле жертвы оказался главный подозреваемый, но в другие места Люба проникнуть не могла. А вот машина подходила замечательно. Сначала Люба даже планировала проникнуть внутрь машины и положить отравленную иголку на переднее пассажирское сидение, но сигнализация все портила. Люба ходила в интернет-кафе, чтобы следователи не смогли проверить историю ее браузера, и просматривала форумы автомобилистов, где решалась проблема, как попасть в свою же машину, но нет, не годится… А впрочем, зачем же влазить непосредственно в машину?..

Наконец, готов план как ввести яд в ненавистную тушу, но какой это будет яд?

В выходные Люба отправилась на ярмарку фермеров, нашла прилавок с отравой для грызунов, но все как то… как же выбрать нужный…

– Никак яд выбираете? – услышала Люба знакомый голос.

За спиной ее стоял Леонид Геннадьевич, главный инженер завода.

– Здрасьте, – кивнула Люба.

Разумеется, Леонид Геннадьевич знал ее, изредка Люба подменяла Наташку, работавшую на раздаче. "Ну вот, кивнул в ответ, сейчас наверное уйдет наконец…", – понадеялась Люба.

– На крупного зверя? – почти шепотом спросил Леонид Геннадьевич.

– Очень крупного, – ответила Люба.

– Мало кто знает, но вот этот синий для больших крыс и кротов не самый сильный яд, который вы здесь найдете… Да и запах, особые трупные пятна, – теперь Леонид Геннадьевич стоял совсем близко и говорил так тихо, что слышала его только Люба, – продавец посоветует вам именно его, и это будет вашей ошибкой. В то время как вон тот, порошок от клопов, его сложно обнаружить экспертизой, и главное, он кажется совсем невинным, но… – губы Леонида Геннадьевича почти касались уха Любы, она чувствовала его теплое дыхание, – … если у вашего крупного зверя слабое сердце, а у крупных, тучных тварей оно почти всегда такое, достаточно маленькой дозы клопинного яда в крови, легкий укол в палец, и это вызовет шок, возможен мгновенный и быстрый паралич, который пройдет очень быстро, но инфарк… и тут уже никто не будет искать следы этой безвредной безделушки в крови. Инфаркт всегда ставит точку.

Еще мгновение Люба побаивалась поднять взгляд на главного специалиста предприятия, а когда все-таки решилась, Леонид Геннадьевич расстворился. Словно во сне купила Люба триста грамм яду и отправилась домой.

План был готов полностью. Оставалось исполнение.

"Ослабить сердце врага!" – боевой клич отражения в зеркале, бодривший Любу каждое утро, заставлявший подчиниться дисциплине, раньше ложиться и раньше вставать, никакого алкоголя в ближайшие дни, да нет же, годы, ведь теперь нельзя сболтнуть чего.

Люба знала, как привести в действие и эту идею. Совсем недавно прописали ей "Берлиприл", сильнодействующее сердечное лекарство, а главное, совсем безвкусное. В малых дозах розоволикой старухе придется на пользу, но если поить ее каждый день таблетки по три… четыре?

"Десять", – требовало зеркало. – "По две на стакан, чтобы не слишком мутно, но если придется то и по три. Старуха часто требует от тебя компот и выпивает неглядя, отбивая очередной чек… ты знаешь, что делать…"

И Люба действовала беспрекословно. Советчик из зеркала совсем ее не пугал. Другое дело Леонид Геннадьевич.

"Мы не знаем, что у него на уме", – вечером, накануне назначенной даты, размышляло отражение в зеркале, а Люба, по обыкновению включив воду посильнее, чистила зубы и слушала. – "Но он кажется мне нашим союзником. И потом, подумай, он разведен и богат…"

– К чему ты клонишь? – Люба сплюнула и глядела теперь в зеркало весьма воинственно, отражение же совсем не смутившись слегка улыбалось.

"Так что, скоро там Сашу повысят? Не надоело спать на старом диване с ржавыми пружинами в этой душной однушке?"

– Хватит! – Люба занесла кулак, но остановилась.

В отражении увидела она себя, разъяренную, всклокоченную, с глазами, проваливающимися в испуг.

Казалось, Саша уже спал и Люба тихонько легла рядом.

– Это ты кричала? – спросил он. – Показалось, соседка кричит, голос совсем… но ведь это была ты?

– Не волнуйся, – ответила Люба. – Спи.

– Я и не волнуюсь, – не оборачиваясь, сказал Саша. – Хочу не волноваться… но…

– Спи.

Все шло по плану. У Саши суточная смена, ночью его не будет, а старуха уже довольно долго отпаивалась "Берлиприлом", а значит, сегодня тот самый день. Сегодня ночью клопинный яд сделает свое. По дороге с работы Люба все больше сомневалась в себе. Музыка в наушниках приелась и больше не отвлекала от дурных мыслей.

"Точно ли мне это нужно?" – бормотала про себя Люба, выбирая в магазине молоко подешевле. – "Точно ли цель так важна? Быть может, важнее путь, который проходишь к цели?"

– Не знаю, девушка, вам пакет нужен? – перебила ее кассирша.

"Ну вот, заговариваюсь", – тут же шлепнула себя по щеке Люба, расплатилась и только потом заметила, что в пакете одна лишь сгущенка.

– Накурена, – спокойно отметила кассирша, и остальные покупатели зароптали, высказывая свои мысли.

Время шло слишком медленно. Люба каждые минут десять вставала с дивана, подходила к холодильнику, отмечала одинокую банку сгущенки и возвращалась обратно, забыв, зачем она туда шла.

– Надо ли готовить еду? – вновь спрашивала она себя, очутившись на диване. – Саша придет утром, когда я уже буду на работе, а из еды… что там?

Но по пути мысли вновь обрывались…

– Надо ли убивать? – спрашивала Люба пустоту в холодильнике.

Прошла вечность, прежде чем стрелки на часах указали на час ночи. Время действовать.

Итак, двое спортивных штанов, старые кроссовки, потом придется их выкинуть, две кофты, пуховик вывернуть наизнанку, спрятать волосы в капюшон. Готово.

Люба заглянула в ванную и довольная, отметила что в отражении совсем не женская фигура. В