банковских средств, лесные пожары… а иногда и несчастные случаи. Эту графу хаоса в стране тоже нужно регулировать, нельзя допускать сбоев на местах, так скажем…

– Кто-то это все специально, по-вашему?..

– Конечно. Это все дело рук правительства. Высшее руководство обо всем знает, потому что само всем руководит. И я занимаю руководящую чиновничью должность в таком отделе планирования по нашему городу. И мы следили за тем, как вы реализуете свой план… Люба, теперь вы поняли? Вы нам нужны. У нас есть пробелы в отделе. Аварийность, ЖКХ, тут все хорошо. Но качественных специалистов по… вы поняли?

Люба отрицательно помотала головой.

– Так вот. В прошлом году, например, нас сильно ругали за снижение уровня несчастных случаев. Такое допускать нельзя. Но у нас всего пять человек этим занимаются. А вы понимаете, один в отпуске, другой на больничном и все…

– Вы мне предлагаете работу?

– Конечно. Оклад плюс премия… так, сейчас прикину… будет примерно раз в десять больше, чем у вас сейчас. Чуть больше ста на руки. Ну и отпуск каждые одиннадцать месяцев, разумеется… Конечно, если вы согласитесь, придется перевести вас на другую должность, чтобы люди не удивлялись вашему заработку. Наверное, это тоже будет на заводе, в мэрии у нас пока таких мест нет.

– То есть… вы меня повысите? А как же знания?

– Знания? – Леонид Геннадьевич рассмеялся. – А вы думаете, у меня есть знания работать главным инженером? Да я вам больше скажу, например, и у Алексея Семеновича, нашего главного механика, никаких таких знаний нет, но он хорошо работает как раз по аварийности. Недавно, например, качественно спланировал аварию на кристаллизаторе на восточной фабрике. Помните, наверно?

– Конечно, – прошептала Люба. – У нас сосед там… инвалидность получил, ожоги…

– Вот видите. А наши спецы по несчастным случаям как раз планировали его. А получились только ожоги… Хотя аппаратчик, ночная смена была, четыре часа утра, невнимательность должна была сыграть. Видите, как вас не хватает… Ну же, соглашайтесь… Деньги же вам с Сашей ой как нужны.

Люба хотела сказать, как вдруг новый приступ. Когда все закончилось, и желудок был окончательно пуст, она с трудом спросила:

– Так, что же со старухой?

– Она жива. Не беспокойтесь.

Люба выдохнула, отклонилась на спинку скамьи и закрыла глаза.

– Далеко вы с этой информацией не уйдете, – услышала она мрачный голос Леонида Геннадьевича. – Думайте быстрее.

Люба открыла глаза, а главный специалист предприятия вновь расстворился в воздухе, будто и не было его.

И тогда она поднялась со скаймейки и тихонько, чтобы не будоражить больше свой желудок, отправилась к главной городской площади, к аллее вдоль здания администрации, где стояли памятные ей фонари.

Сегодня не нужно будет на работу. Она позвонит Татьяне Васильевне и все расскажет, она приболела. Да, пускай за свой счет, а может, она даже сходит в медчасть и выпишется на больничный… а потом? Что если она скажет "да" Леониду Геннадьевичу? Как работает отдел планирования? Наверное, за ней заедет черный воронок, так они передвигаются по городу, водитель, молчаливый и мрачный, не слыша ее расспросов привезет ее к проходной номер три, где заходят фуры, и дальше вглубь завода, к дальним складам, шестьдесят девятый склад всегда закрыт, но она видела, как туда заходят руководители, точно, там то и собираются они, на отшибе, в большом помещении с единственным источником света, тусклой лампой над овальным столом, там заседают они в капюшонах, скрывающих лица, и Любочку подведут туда, и в качестве обряда инициации первое дело, устранить, но кого? Разумеется, того, кто занимает ее будущую должность… Леонид Геннадьевич говорил же, нужно будет перевести ее на новую должность, чтобы другие не удивлялись более ее заработку… Татьяна Васильевна, начальница пищевого цеха, вот кто может получать больше ста на руки, она ж еще продает на сторону продукты с заводских баз, она еще банкеты организует в здании столовой… Хороший человек… Но она встанет на пути Любочки… Если уже согласилась, если пришла туда, ты ведь слышала, ты идешь убивать, организовывать несчастные случаи, чего ты тогда сомневаешься? Любочка сидят за стол и с холодным лицом расскажет совету, как все будет. Секретарь совета спросит ее, кого вы номинируете, и она ответит, тогда секретарь задаст второй вопрос, какова цель… Летальный исход, тихо ответит Любочка… Все просто и лаконично, у Татьяны Васильевны, несмотря на доходы, старая машина, она же все на детей тратит, на внуков… хорошая женщина… тормоза откажут на дороге к заводу, там большое движение, высокие скорости, случится столкновение, и даже если Татьяна Васильевна выживет, она попадет в больницу, а наши больницы… закончить будет делом техники…

Итак, Любочку повысят, но как быть с Сашей? Ведь он начнет сходить с ума… Она молодая блондинка, богатая. Конечно, она найдет способ, у нее теперь такие знакомства, она продвинет его на заветную должность мастера, а может даже и механика цеха, но вот будут ли его уважать за это? Пойдут слухи, люди начнут надсмехаться, рабочие, подчиненные, начальство… Жена двигает тебя, но она тебе изменяет, изменяет с властными стариками, ты же видел, как часто общается она с Леонидом Геннадьевичем?.. То то же… И у них будут ссоры… Может быть она не выдержит и переедет, но… ведь она его любит, а он ее? Любит, но это разве не главное?.. Но никому в отделе планирования не нужны их отношения, нужен холодный расчет, и с ней поступят вот так, поставят перед фактом на очередном заседании. Ей скажут, что Саша тоже спланирован. Леонид Геннадьевич сам проработает схему… почему он? Может быть, потому что он разведен, может быть он не просто так предложил устроить Любочку в отдел?..

Любочка наконец пришла. Главная площадь города. Гуляет ветер. Раннее утро. Люди бредут на работу, солнце освещает их напряженные лица тусклой синевой сквозь набухшие скорой грозою облака.

А вот и фонари, четыре высоких серых металлических столба с бетонными блоками у основания. В них не было бы ничего особенного, но когда Любочка и Саша только приехали в этот город, они гуляли ночи напролет, не уставали еще так от работы и забот своих, договаривали друг за дружкой предложения, все смеялись и целовались и ничего больше не было нужно, хоть и скверная работа, и старуха, и кто еще, какая разница. И в одну чудесную июньскую ночь они с Сашей увидели, как установили железную арматуру, из которой торчали обрывки проводов, а под этой арматурой залили бетонные блоки. Бетон еще был не застывший, мягкий, прикрытый сверху пленкой. Хоть это