Главным для него было сохранение традиций. К примеру, таких, как встреча самого длинного дня в году.

Отец привел его сюда, когда ему исполнилось двенадцать лет.

— Скоро взойдет солнце, — говорил он, — и в священном круге прошедшее время встретится со временем грядущим. Клятва, которую человек даст в это мгновение, будет в дальнейшем определять его жизненный путь. Ты готов принести свою клятву, сын мой?

Да, Джесс был готов.

И как только солнце начало свое восхождение, он поднял лицо к свету и вытянул руки ладонями вверх, чтобы получить его дар, сияющий и теплый, и присоединиться к братству воинов.

Отец улыбнулся с гордостью. Мать обняла Джесса. Даже став старше и начав понимать, что старые легенды были просто легендами, он был рад, что принес свою клятву, рад, что отец приобщил его к древней традиции.

Но к тому времени, когда Джесс пошел в колледж, все изменилось. В далеких землях началась война. Многие его сверстники погибли. Но Джесса не призывали — тех, кто учился в колледже, не трогали.

Это казалось ему неправильным. Его род — род воинов. Не к лицу Блэквулфу прятаться в душных университетских аудиториях.

К двадцати годам Джесс осознал, что настало время подтвердить клятву, которую он дал в детстве.

Джесс ушел из колледжа. Записался в армию. Его отец гордился им, а мать плакала. Он прошел курс подготовки и был зачислен в элитные спецвойска. Джесс служил вместе с достойными людьми, сражаясь, как он думал, за стоящее дело.

И наблюдал, как все, во что он верил, превращается в пыль…

Небо приобрело легкий фиолетовый оттенок, что означало конец ночи. Первые лучи солнца коснулись горных вершин. Через несколько минут свет наполнил узкое пространство между двумя огромными камнями, которые предки Джесса водрузили тысячи лет назад.

Солнце поднималось все выше.

Джесс сделал глубокий вдох.

В прошлый раз, когда он, сидя на лошади, встречал солнцестояние, его душа была полна детского идеализма. А теперь… Теперь он стал мужчиной и многое понял. Джесс потерял все: отца, умершего от рака; мать, пережившую его лишь на несколько месяцев; веру в то, что на войне он отстаивал идеалы свободы и справедливости, чего теперь стыдился.

Сейчас, как только взойдет солнце, ему придется дать другую клятву. Теперь его цель — избавить мир от суеверий. Он продаст свои тысячи акров земли, и если какой-нибудь проворный бизнесмен решит установить входную плату в каньон в день солнцестояния, или в день равноденствия, или чтобы просто насладиться пейзажем, то и черт с ним.

Джесс уже нарушил древнюю традицию, запретив соплеменникам приезжать сюда, чтобы исполнить священный ритуал. Мужчин, особенно мальчиков, ни к чему приучать к таким вещам, которые способны превратить веру в неверие.

Это место оказалось местом лжи. И пора положить этому конец.

Все необходимые бумаги уже лежали на его столе. Осталось только подписать их и отправить с курьером к адвокату.

Клауд коротко заржал. Джесс посмотрел на луч солнца, который стремился пробиться между двумя каменными глыбами.

Он нервно втянул в себя воздух. Его пульс участился, в голове появилась какая-то странная легкость. Проклятье, как живучи суеверия!

А это что еще такое?!

Луч должен упасть на священный камень. Но откуда появился другой источник света — зеленая вспышка над его головой?

Жеребец испуганно шарахнулся в сторону. Джесс крепче натянул поводья, пробормотав что-то успокаивающее.

Лошади. И себе.

Молния в чистом утреннем небе? Молния без грома? Погода здесь, конечно, непредсказуема, но…

— Проклятье!

Еще одна вспышка позади зазубренного пика. Солнце исчезло, темнота накрыла землю. Конь, заржав, поднялся на дыбы.

И еще вспышка. Зеленый свет прошел между каменными плитами и лег в центр круга.

Жеребец совсем обезумел. Он то вставал на дыбы, то взбрыкивал задними ногами, пытаясь сбросить всадника.

Джесс с трудом удержался в седле.

Наконец вспышки прекратились.

Темнота отступила.

Солнце — ослепительно-яркий шар — появилось в ясном синем небе.

Свет залил каньон, пики гор, редкий кустарник и приземистые сосны с изогнутыми стволами, вцепившиеся в негостеприимные склоны. Но взгляд Джесса был прикован только к одной точке.

Фигуре. Человеческой фигуре, неподвижно лежащей в самом центре священного камня.

Забраться на него было совсем не просто. Приходилось долго выбирать опору для рук и ног, и хлынувший в кровь адреналин был тут не в помощь, а, скорее, во вред. Джесс почувствовал, как до боли напряглись его мышцы. Необходимо остановиться, сосчитать до десяти, сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, пока пот не выступит на коже. Если он сорвется, то грифам достанется двойная добыча.

Двойная? Он что, действительно кого-то видел?

Черт! Нет времени думать об этом. Он должен двигаться вперед.

Выступ навис прямо над ним. Предстояло самое сложное. Джессу не на что было опереться. Вот будет здорово, если он все же доберется до цели и обнаружит, что на камне лежит и не человек вовсе! А что? Кругом полно всякой живности.

Не хватало еще наткнуться на раненого гризли. Но беспокоиться уже поздно. Джесс сделал глубокий вдох и одним рывком достиг площадки.

Сердце застучало у него в горле.

На камне лежала женщина.

Без сознания, но живая. Лицо белое, но дыхание ритмичное.

Слабый стон слетел с ее губ. Открытых ран не видно, но это еще ни о чем не говорит. В нее могла попасть эта странная молния. А удар молнии способен нарушить сердечную деятельность. Или контузить.

Впрочем, она заслуживает того, что с ней случилось. Чужим здесь делать нечего. И все же старые привычки взяли верх — в армии их учили не только отнимать жизни, но и спасать. Джесс опустился на колени рядом с женщиной, собираясь внимательно осмотреть ее.

Она не дрожала. Это хорошо. Он прикоснулся пальцами к ее шее. Кожа теплая. Тоже хорошо. На горле билась жилка. Черт, пульс частит!

Джесс положил руку ей на грудь.

Удары сердца сильные и ровные… ее грудь наполнила его ладонь. Он отдернул руку и сел на пятки.

— Просыпайтесь, — скомандовал Блэквулф. Женщина не пошевелилась. — Ну же, давайте, открывайте глаза.

Незнакомка застонала. Ее веки дрогнули. Под ними скрывались глаза цвета весенних фиалок.

Кончик языка скользнул по пересохшим губам. Она смотрела на Джесса, но не видела его.

— Сосредоточьтесь, — сказал он. — Вы ранены?