давно закрытых помещений, ни неприятного запаха. Но окна все равно пооткрывала. Электричества, к сожалению, не наблюдалось. Пока еще было хоть что-то видно, нашла свечки. Растопила печку, отыскав немного дров возле печи и в поленнице во дворе. К вечеру становилось прохладно.

Завтра надо будет выдраить здесь всё, а то пыли полно. Вытряхнув на улице все постельное бельё, найденное в шкафу, я постелила постель. На улице стремительно темнело. Выкурив последнюю свою на сегодня сигарету, вошла в дом и заперла дверь. Надо сказать, домик у бабули что надо. Стены сложены из толстенных бревен, на окнах кованые решетки, толстые, прям древние какие-то. Дверь тоже под стать домику — толстенная, дубовая, с огромными запорами. Тут можно смело ложиться спать, не опасаясь незваных гостей.

После всей беготни я чувствовала себя усталой и решила лечь пораньше. Быстро отписавшись всем, что жива-здорова, и удалив тысяча и одно сообщение от Олежека, улеглась спать. Заснула почти сразу.

Разбудило меня странное мерцание. Похоже было на то, что по стенам мечутся огни от проблесковых маячков, как в машинах милиции или скорой. Быстро вспомнив, где нахожусь, задаюсь вопросом: откуда здесь? Сажусь и открываю глаза. Огоньки — посреди комнаты, пробиваясь через бабулин ручной работы вязаный половичок. Ни огня, ни дыма вроде не наблюдается, так что вроде паниковать рано. Буду смотреть. Красиво же!

Неожиданно появился низкий звук, давящий на уши. Огоньки заметались быстрее. Звук давил все больше. Потом был хлопок, слегка оглушивший меня. Огоньки пропали.

Сижу в темноте, смотрю перед собой. Ничего. И вдруг кто-то громко чихнул.

Глава 2

— Будьте здоровы! — Я вежливая.

— Спасибо, — звонкий незнакомый голос.

Та-а-а-ак! И что это значит?

Судорожно нащупываю телефон. Включаю фонарик. Направляю в середину комнаты. И собираюсь заорать. Громко! Потому как бабулин половичок стал огромным холмом посреди комнаты и шевелится.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — ору и кидаюсь в сторону двери.

Зацепляюсь за складки треклятого половика и лечу носом вперед. Больно же! Начинаю злиться и оборачиваюсь. Живой холм, видимо, в момент моего маневра тоже метнулся, но в противоположную сторону. И видимо, благополучно встретился со стеной. Там и притих пока. Потоптавшись на месте, я решила, что в ситуации разбираться все равно надо, и медленно пошла в сторону нового «рельефа».

Подкравшись тихонечко, взялась за половичок и отпрыгнула вместе с ним в сторону. Из-под половика в свете моего фонарика на меня уставились два больших прищуренных глаза. Их обладатель опять смачно чихнул. Правильно, половик-то пыльный.

— Много пыли, — изрек незнакомец.

— Простите, я только приехала, не успела прибрать…

Почему я оправдываюсь?

Незнакомец поднялся и оказался выше меня на голову. Разобрать одежду в темноте было сложно.

— Я — Афариэлиус дер Варандо дер Самиус.

Он слегка поклонился.

— Ик. Я — Елена Валерьяновна Стеклова. Можно просто Лена.

Ага, вот и познакомились. Мы еще постояли немного. Потом все же вспомнив, что я хозяйка дома, я пошла и зажгла свечи. Жестом пригласила Афари… как его там присесть за стол. Когда незнак… уже в принципе знакомец вышел на свет, я подумала: может, опять заорать и покинуть помещение? Он был высоким, где-то под метр девяносто, но худощавый. Кожа темная: то ли серая, то ли светло-коричневая. Лицо узковато, высокие скулы огромные, раскосые яркие глаза с вертикальными зрачками. Из всклокоченных, видимо, после сражения с половиком, темных волос торчали кончики острых ушей. Даже при столь скупом освещении и даже не учитывая самого способа его появления, было понятно, что передо мной не жертва пластической хирургии, а совсем не человек. Такое никакой хирург не сляпает. Так и не решив: паниковать то ли поздно, то ли еще рано, — я спросила:

— Чаю хотите?

Ага, я же вежливая.

— Спасибо, было бы неплохо. — Слегка поклонился… кто?..

Я подкинула дров в печку и, подлив воды в чайник, поставила греть. Села за стол и только после этого напротив опустился на стул мой ночной гость. Тоже видно воспитанный. Молчать дальше было неудобно.

— А вы, простите, кто, Афанарель?..

— Афариэлиус. Можно просто Афри, если вам сложно. Я — ученик третьего курса магической академии славного города Азорума империи Каазандум.

— Вот как. Это многое объясняет. А, простите мне моё невежество, кто вы, так сказать, по национальности?

— Ах, это! Я чистокровный дроу. Темный эльф, в общем, — пояснил Афри.

— Ага, — откликнулась я. — Темный эльф.

— Чистокровный, — гордо подтвердил дроу.

Ну да, кто бы сомневался.

— А, простите за навязчивость, какого вы… то есть, по какой такой надобности вы появились в доме моей покойной бабушки, да еще посреди ночи?

— Покойной? Вот невезуха! Ведьма умерла? Когда? — Дроу выглядел жутко расстроенным.

— Ах ты ж! Это кого ты ведьмой назвал? Слышь, ты, дроу чистокровный, блин?

Тут, надо заметить, что ночной гость наступил на любимую мозоль моего семейства. Дело в том, что всю свою сознательную жизнь слышу змеиное шипение за спиной. Мою бабулю, маму, а потом и меня, так сказать, по наследству, постоянно за глаза ведьмами обзывают. И это притом, что мы абсолютно неконфликтные, спокойные люди. Ну, бегают за нами мужики — вон за бабулей до последнего какой-то генерал увивался, все к себе звал — так их же никто не привораживает. Даже наоборот. Вот попробуйте пожить, если стоит хоть раз подпустить к себе мужика поближе, и все — вариант с Олежеком получается. Маниакальный синдром любви с преследованием. И у мамули такая же петрушка всю жизнь. Вот и шипят со всех сторон: ведьмы, ведьмы. Олежек тот вообще орет каждый раз, как ухожу от него. И вот, откуда ни возьмись, посреди ночи из-под половика вылез какой-то там дроу, пусть и чистокровный, и опять туда же. Видимо, мои эмоции отразились на лице, и Африк этот вскочил как ошпаренный.

— Прошу прощения. Я что-то не так сказал? Многоуважаемая ведьма, видимо, была вашей родственницей, и с моей стороны было бестактно так говорить о её смерти.

— Да ты что, издеваешься? Ты кого тут ведьмой назвал?

Дроу в недоумении оглянулся по сторонам.

— Но ведь активный портал… Я бы не смог пройти, если бы не было энергии.

В этот момент засвистел чайник.

Глава 3

Вот стою я и думаю, глядя в распахнутые от страха глаза: будет мне что-нибудь по закону за убийство дроу? Чистокровного. Что-то не припомню я таких статей в Уголовном кодексе.

— В общем, так, ещё раз произнесешь при мне это слово — я тебе так в морду двину, что мало не покажется. Ты не обольщайся, что