Макс спал, чуть приоткрыв губы и слегка нахмурившись. Наверное, ему снилось что-то не слишком приятное, так как он вдруг завозился, помотал головой и снова затих. Валери поправила на нем плед и, вздохнув, вернулась к своему разноцветному и чрезвычайно эффективному графику.

В Нью-Йорке шел дождь — об этом объявили перед посадкой. Валери закрыла ноутбук, спрятала его в сумку и покосилась на Макса. Лайнер снижался, уши закладывало, и, по идее, Эвершед как раз должен был проснуться.

Он и проснулся. В точном соответствии с законами собственной природы и разноцветным графиком.

— Ммм? — промычал Макс, открывая заспанные глаза, и Валери немедленно сунула ему под нос бутылочку «Эвиана». Проснувшись, Макс всегда хотел пить. — О. Спасибо.

Он отхлебнул минеральной воды, отдал бутылочку Валери и приступил к традиционному потягиванию.

— Там льет, — предупредила Валери.

— И черт с ним. Нас же встретит Джейкоб?

— Конечно.

— Тогда не вижу проблемы.

— Это не проблема, — улыбнулась Валери, — это просто информация.

— И что мне с ней делать? — Макс почесал за ухом. Почему-то в этот момент он напоминал Валери большую собаку.

— Принять к сведению, только и всего.

— Принять. Ага, понятно.

Он любил такие бессмысленные игры в слова, а Валери любила ему подыгрывать. Максу требовался подобный треп, чтобы ориентироваться в окружающей действительности. Он объяснил это примерно на третий день после их с Валери знакомства. Он вообще многое про себя объяснил, и еще больше она поняла сама. Макс даже не подозревал, насколько много.

— На вечер у нас что-нибудь запланировано?

— Бога ради, Макс, мы полтора месяца провели в Сингапуре. Надо хоть немножко отдохнуть.

— Влезть в сброшенную нью-йоркскую шкурку, — вздохнул Эвершед. — Это хорошо. Я хотел провести вечер с Адрианом и Шеррил.

Валери постаралась не поморщиться.

— Конечно. Они наверняка по тебе ужасно соскучились.

— Адриан и тебя захочет видеть. Не заедешь?

— Я тоже полтора месяца не была дома. Хотелось бы посмотреть, во что Рейчел превратила квартиру за время моего отсутствия. К тому же тебе и твоей семье наверняка захочется побыть вместе без присутствия посторонних.

— Валери, с каких пор ты посторонняя? — заметил Макс с некоторым раздражением. — Это что, невыветрившийся комплекс неполноценности?

Валери помолчала. Самолет уже катился по посадочной полосе, пассажиры аплодировали, но ее не тянуло отбивать ладони.

— Можешь считать так, если это объяснение тебя удовлетворит, — наконец произнесла она. — Но это просто неэтично, Макс.

Он скривился — терпеть не мог, когда ему намекали на неэтичность, — отстегнул ремень безопасности и зашарил под креслом в поисках ботинок. Настаивать, к счастью, не стал: Валери не была уверена, что сможет отказаться дважды.

— Я приеду завтра утром и увижу Адриана. Передай ему это, пожалуйста.

— Мы будем ждать. Во сколько начинаем завтра?

— В одиннадцать у тебя первая запись на телевидении. Значит, ты должен быть готов в девять. Я приеду в восемь и проверю, как ты завязал галстук.

— Угу.

Временами Эвершед бывал поразительно немногословен — именно тогда, когда Валери хотелось услышать от него более развернутый комментарий.

Четыре года — немалый срок. Четыре года она занималась тем, что совмещала обязанности его агента и помощницы. Нет, конечно, у знаменитого киноактера был личный агент, и Валери с ним прекрасно ладила. Первоначально ее брали на должность ассистентки и секретаря — этакая смесь из двух должностей, означавшая «я делаю все, что пожелает мой белый господин». Белый господин желал всякого, но под руководством Валери научился разбираться в своих желаниях. Она оберегала его репутацию и вела карьеру, как пиратский корабль среди рифов, и пока ей удавалось выруливать. За эти четыре года она научилась жить в жестких временных рамках, молниеносно завязывать галстуки Максу и читать по телефону сказки его сыну Адриану.

О том, что у Макса есть еще и жена, Валери старалась не думать. И конечно же думала. Не постоянно, но частенько — от пяти до тридцати раз в день.

— Мистер Эвершед, — рядом стояла давешняя стюардесса, — можно ваш автограф?

Макс немедленно нацепил выражение лица «известный киноактер снисходит до поклонников».

— Ну конечно.

Валери подождала, пока Эвершед распишется во всех протянутых ему блокнотиках, сердечно распрощалась со стюардессами и вышла вслед за Максом под мелкий моросящий дождь. После солнечного, хотя и душноватого Сингапура нью-йоркская осень хлестнула по лицу, словно влепила пощечину. Валери даже зажмурилась от серости и непроницаемости вечера.

— Не споткнись… — Макс стоял ступенькой ниже и протягивал ей руку. — Здесь скользко.

Он всегда был рассеянно-галантен — ровно настолько, чтобы его нельзя было заподозрить в особом отношении. Насчет себя Валери никогда не обольщалась, она сразу поняла, какой тип женщин нравится Максу, и она сама в этот тип решительно не вписывалась. Холодные стервы со взглядами наследных принцесс — вот кто ему нравится. И с этим ничего нельзя поделать, как нельзя заставить солнце всходить на западе. Может, и существуют способы, но Валери их не знала.

Под руку с Максом она спустилась по трапу, вошла в гофрированную тубу перехода и покорно отдалась на волю толпы, несущей ее к выдаче багажа. Макс давно заработал на своих фильмах столько, что мог без зазрения совести купить личный самолет, но предпочитал летать регулярными рейсами. То ли ему казалось, что это приблизит его к народу, то ли просто любил толпу.

С просьбами дать автограф больше никто не приставал, и Валери достаточно быстро углядела среди встречающих Джейкоба — водителя семейства Эвершедов. Тот немедля перехватил багаж, взял под козырек и осведомился о планах. Валери велела водителю везти Макса домой, а сама заявила, что возьмет такси.

— Никаких такси, — пресек Макс ее попытку вырваться на свободу, теряя перья. — Сначала мы отвезем тебя домой, и по дороге ты мне все расскажешь о планах на завтра.

Машина у Макса была классическая представительская — большой черный «мерседес», казавшийся от роскоши своей раскормленным и медлительным. Впечатление это было обманчивым, да и Джейкоб был классным водителем. Макс и Валери устроились на заднем сиденье, и блестящая машина, слопавшая их, рванула с места.

Валери даже не нужно было открывать ноутбук, чтобы пересказать Эвершеду весь его график на завтра. Макс слушал вроде бы рассеянно, глядя в окно, но Валери знала, что он все запомнит. На память Макс никогда не жаловался, хотя и любил временами поиграть в рассеянного профессора — делал вид, что все забыл или потерял, и мисс Мэдисон, принимая эту игру, начинала хлопотать. Кажется, Максу это было приятно. Иначе зачем бы он все это затевал?