litbaza книги онлайнДетская прозаКто дал вам музыку? - Гарвей Сводос

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 44
Перейти на страницу:
никогда не поднимался, даже тетя Лили, которая могла бы убирать туда зимние вещи. А еще он додумался оборудовать для них убежище на задворках давно закрывшегося ресторанчика на Главной улице, и сделал он это с помощью предметов, пришедших в негодность после того, как они простояли несколько лет во дворе у его дяди, который торговал подержанными газовыми плитами, раковинами, холодильниками, насосами и коньками.

Подобно настоящим супружеским парам, Клодина и Робин делили заботы «по дому» согласно своим вкусам. Только у Робина была склонность к тому, что обычно любят делать женщины, хотя ничего девчоночьего в его характере не было; Клодина же предпочитала удовольствия, чаще выпадающие на долю мужа, хотя опять же никто не назвал бы сорванцом эту хрупкую девочку с большими, немного навыкате голубыми глазами. Робин любил обставлять их домики: притаскивал вытершиеся коврики, писал картины и развешивал их по стенам, сооружал кресла из старых туристских стульчиков, привязывал гамаки, чтобы на них можно было спать в спальных мешках, а также красил все, что было нужно, масляными красками и лаками, которые он брал из отцовского гаража. А Клодину, хотя она с удовольствием помогала ему, в глубине души привлекало к домикам уединение, которое они ей давали. Как мужчина стремится домой после дня трудов, мечтая не о развлечениях и веселье, а о тишине, чтоб отдохнуть и собраться с мыслями, так и Клодина всегда ждала той минуты, когда, покончив с уроками и с делами по хозяйству, она сможет побыть в их домике одна, пока Робин кормит своих хомячков или занимается с учителем музыки — он играл на аккордеоне.

От дяди Берджи Робин и принес Клодине целую кипу старых деловых календарей вплоть до 1926 года. Корки их местами посерели от плесени, но страницы, как сразу заметила Клодина, были почти чистые, — ну и что, что дни недели не совпадают, а кое-где стоят чьи-то инициалы и значатся сообщения об удивительных событиях, например: «В этот день Блерио совершил перелет через Ла-Манш», или «Сегодня первый день еврейского праздника Пятидесятницы». Впрочем, Робина не интересовали ни события, ни сами календари.

— Неужели тебе не хочется узнать, кто был Блерио? И что это за праздник Пятидесятницы? Если бы ты был иностранец и прочитал на листке двадцать второго февраля, что в этот день столько-то лет назад родился Джордж Вашингтон, неужели это бы тебя не заинтересовало?

— Во-первых, все знают, кто такой Джордж Вашингтон, даже иностранцы. Во-вторых, я не иностранец. И вообще я взял календари затем, чтобы украсить полку.

— Какую полку?

— Я знаю, где достать материал для полок. Если ты поможешь мне собрать его, я сделаю тебе книжный шкаф.

В благодарность за помощь Робин отдал календари Клодине. И вот они стоят рядами, настойчиво требуя внимания: пусть Клодина не только выяснит, кто такие были Чарльз Дауэс и Гертруда Эдерли, но и заполнит все чистые страницы, пусть она сделает это на досуге, когда остается одна и никто ее не тревожит в домиках, где они развесили полки с календарями, превратив их в филиалы своей библиотеки.

Сначала Клодина переписывала в них все, что ей казалось интересным. Например, заметку из местной газеты об одиннадцатилетней девочке, которая вставала каждый день в пять часов утра, чтобы успеть перед школой два с половиной часа позаниматься фигурным катанием, потому что ей хотелось принять участие в олимпийских играх. Потом в календарях стали появляться стихи — целиком или отдельные строфы из томиков, которые тетя Лили приносила из библиотеки; иногда это были живые поэты, например Ричард Эбергарт или Хорас Грегори, иногда старые, такие, как Малларме[2] (его имя по звучанию напоминало мармелад) и Китс[3] (его маска была такая холодная, равнодушная, а стихи нет). Она любила переписывать те места, которые не понимала, — они казались ей самыми красивыми. Порой ей приходилось смотреть слова в словарях, так что она узнала не только кто были Блерио и Дауэс, но и что значит «святотатство» и «гипертрофированный».

Только через три-четыре месяца, целиком заполнив два календаря, Клодина отважилась наконец написать несколько строк от себя. Первые записи шли под заголовком «Интересно…». «Интересно, зачем эта Нанетта вставала каждый день в пять часов утра, чтобы кататься на коньках. Она сама заводила будильник или нет? Сама ли готовила себе завтрак? Может, она хотела доказать своему отцу, что может стать самой знаменитой фигуристкой в мире? Почему в газете не рассказали обо всем, что хочется узнать?» Или: «Интересно, почему Хорас Грегори написал стихотворение о девушке за роялем. Неужели только потому, что видел ее однажды, когда она приходила к ним в гости? Или он все это придумал? Интересно, ответил бы он мне, если бы я знала, куда ему написать, или подумал бы, что я сумасшедшая?»

Когда Клодина убедилась, что Робина совершенно не интересуют календари и он никогда в них не заглядывает, она стала сочинять сама.

Эту часть Клодина назвала «Придумала из головы» и каждый раз заполняла полную страницу, если писала не слишком мелко. Когда настроение у нее было деловое, она просто записывала в календарь: «Сегодня опять прекрасная погода. Для папы это очень хорошо, потому что людям не сидится дома и они отправляются куда-нибудь на машинах». Если же ей становилось грустно оттого, что отец, тетя Лили или Робин Уэлс обращают на нее слишком мало внимания, она начинала размышлять и делать обобщения: «Старшие считают, что слово «старшие» — детское. Они предпочитают называть себя «взрослые». О детях они совсем не думают. Они умеют беспокоиться о них, кричать, сердиться, но думать о них не умеют. От детей они всегда стараются отмахнуться.

Р. S. Интересно, как возникло выражение «отмахнуться от чужой беды»? Спросить Робина».

Когда Робин однажды вспомнил о календарях: «А скажи, Клоди́, ты что-нибудь с ними делаешь?», она в смущении пролепетала:

— В общем, да, я в них записываю разные вещи.

Робин не нашел в этом ничего странного, и Клодине еще больше захотелось писать в календарях, потому что теперь, когда они перешли в ее полную собственность, она стала ощущать что-то вроде ответственности за эти сотни чистых страниц, которые нужно заполнить ее собственными словами. Переписывать сюда что-нибудь из газет и книг или вклеивать было бы нечестно.

И она решила написать обо всем, что она знает и что видит вокруг, о себе и о своей жизни, о Робине и его транзисторе, об их с Робином недругах, — ей хотелось, чтобы к тому времени, как календари заполнятся, в них было все, как в

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 44
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?