Ее слова утонули в треске костра, в шелесте ветра и в мягком шорохе многочисленных драконьих чешуек. Но Тхан ее услышал.

– Твой отец умрет. Одна жизнь ради того, чтобы уцелели остальные жизни. Это правило, которым руководствовались командоры Птичьих отрядов. Одна жизнь ничего не значит. Жизнь народа значит все. Правило войны. Восемь ключей, которыми вы сейчас владеете, нельзя отдавать Маре. Эти ключи вернут к жизни все девять серверов, поднимут из-под земли огромную мощь, которую вы даже представить себе не можете. Они разбудят такие машины, о работе которых вы не имеете ни малейшего представления. Они вернут из небытия настолько мощную цивилизацию, что равной ей практически нет. Цивилизация роботов не имеет себе равных, кроме разве что иимцев.

– Кого? – Люк резко поднял голову.

– Это Деревья. Для вас они предстают в образе деревьев. Их настоящее название мы не можем выговорить, мы не владеем их сложным и многоуровневым языком, в котором имеются не только звуки, произносимые с помощью рта. Энкью называли их иимцами. Птичьи отряды называли их Гигантами.

– А Дети Неба? Они нам помогут. Мы можем обратиться к ним за помощью! – быстро сказала Мэй и подняла глаза на Тхана.

В ее взоре было столько надежды, что Люк не выдержал и отвернулся.

– Дети Неба не станут менять восемь ключей на жизнь одного аборигена. Это не равноценный обмен, – ответил Тхан. – Правило значимости народа против одной жизни придумано энкью, так называемыми Детьми Неба. Это они вводили правила для войны. Для них жизнь Гайноша не значит ничего. Но вы должны их известить о том, что сейчас происходит. Хотя я уверен: они уже знают.

– Ты врешь. – Мэй снова заговорила тихо, но в ее словах все больше и больше проскальзывало отчаяние. – Я думаю, что Дети Неба помогут нам. Надо лететь к ним.

– Я вас отвезу, если вы этого хотите. Уже к утру будем у них. – Тут же согласился Тхан.

– Ты думаешь, что Дети Неба знают о том, что происходит? – решил уточнить Люк.

– Все восемь ключей возвращены к жизни и запущены в работу. Вы вытащили их из небытия, и сейчас каждый действующий робот чувствует их. Я их чувствую. Каждый дракон их чувствует. Каждый искусственный механизм, каждый синтетик. Такую мощь нельзя пропустить. Я думаю, что иимцы их тоже чувствуют, ведь это их технологии. Это они их создавали.

– Это было ошибкой, доставать ключи… – пробормотала Мэй.

Тхан ее услышал.

– Возможно. Сейчас сложно предположить, как бы развивались события, если бы ключи оставались в своем хранилище. Возможно, их все равно бы нашли. Если пророки вернулись к жизни – они будут искать ключи. Я склоняюсь к мысли, что вы все сделали правильно. Во всяком случае, ключи от древней и мощной цивилизации сейчас в руках у вас, – сказал Тхан.

Тхан прав. Неизвестно, к кому могли попасть восемь первичных ключей, если бы Мэй не достала их. Сейчас в Храме Живого металла – или на Первом сервере, как называли его раньше – царит хаос. Старые правила попраны, Всадники готовятся к войне и рождают из Живого металла новых драконов. Но они хотя бы управляют этими драконами. А что будет, если к жизни возродятся машины, не подчиняющиеся людям?

Люк хмуро улыбнулся и протянул ладони к огню.

Говорить ему не хотелось.

Где-то за спиной шумел океан, и шорох волн, набегающих на песок, присоединялся к шуму ветра в верхушках деревьев. От воды и от высоких скал тянуло прохладой. Небо хмурилось, порывы ветра становились все резче, крепче и холоднее. Облака скользили по небу с драконьей скоростью, и их темные силуэты напоминали громадные машины.

Рукоять меча временами холодила ладонь так, что хотелось подобраться к горячему костру поближе.

Мрачная реальность обрушилась на них подобно порывам грозового ветра. Гайнош в плену, и Тхан сейчас говорит ужасную правду с железной бездушностью машины. Он совершенно правильно и верно представляет ситуацию, и его советы до жути логичны. Настолько логичны и правильны, как могут быть логичны рассуждения робота.

Рассуждения дракона.

Но вот только Тхан – не семейный дракон, и эта разница выбивала из колеи. Люк не знал, чего ожидать от Тхана. Древняя черная машина не вписывалась в его представления об отношении драконов и Всадников.

Енси не рассуждал бы о целесообразности спасения жизни своего хозяина. Он бы просто спасал жизнь. Он бы подчинился с гибкостью и силой, помог бы найти выход и не сверкал бы желтыми глазами с уверенностью машины, которая всегда права.

Люк знал, что такое смерть отца. Ему до сих пор снился тот жуткий бой, в котором Хмус остался без своего наездника. И момент, когда фигура отца летела вниз, к серым скалам, и разбивалась о неумолимые, усеянные валунами скальные выступы, снился ему гораздо чаще, чем хотелось бы.

Для Мэй смерть отца означает, что она останется совершенно одна. У нее никого больше не будет, кроме Люка. Останется только Люк и его семья…

Нельзя допустить, чтобы Гайнош погиб.

Да, Тхан сейчас говорит абсолютно правильные и логичные вещи. Нельзя в здравом уме отдать Маре первичные ключи, будь они неладны. Но и оставить Гайноша погибать тоже нельзя.

Люк переложил рукоять меча в другую руку, сжал ее и перевел взгляд на свою мать.

Еника молчала. Она никогда не встревала в военные советы. Раньше ее бы даже не подпустили к костру, за которым мужчины обговаривают предстоящую охоту. Но сейчас всеобщая беда обесценила прошлые традиции и заставила их всех держаться рядом друг с другом. И Люк мог видеть, как пролегли морщины на лбу матери, как опустились уголки губ и печаль заволокла родные материнские глаза влагой.

Гайнош стал для Еники помощью и поддержкой. Каким-то образом за очень короткий срок эти двое – Мэй и ее отец – умудрились стать важными членами их семьи. Значит, это не случайно, ведь Настоящая Мать ничего не делает случайно. Ничего не бывает просто так.

– Мара ждет до самого высокого Светила, правильно? Как мы можем убедиться, что Гайнош еще жив? – спросил Люк у Тхана.

– Да, она требует, чтобы вы доставили ей восемь ключей до момента наивысшего стояния Светила. До завтра шнего зенита. Она может предоставить доказательства того, что Гайнош жив, – ответил Тхан.

– Мы можем увидеть Гайноша? Можем поговорить?

– Ты хочешь, чтобы я отправил ей запрос на связь? – уточнил Тхан.

– Да. Я хочу именно этого. Мы должны быть уверенными, что она нас не обманывает. И она должна быть уверена, что мы согласимся на обмен. Это даст нам время. Отправляй ей запрос. Мэй, дай мне ключи, я хочу на них взглянуть.

Мэй сидела рядом, потому просто отстегнула от пояса сумку и протянула ему. На короткий миг Люк прикоснулся пальцами к ее ладони и почувствовал тепло живой плоти. Это так отличалось от холода рукояти меча…

Кожаный мешочек, плотно затянутый на шнурок, оказался довольно тяжелым. Легендарные древние ключи обладали весомой значимостью, подумал Люк и усмехнулся.