Вытряхнул на траву содержимое, и ключи, с тихим мелодичным звоном стукаясь друг о друга, заблестели в свете костра. Они буквально взорвались разноцветным сиянием: голубым, синим, бирюзовым, зеленовато-серым. Большинство ключей были овальной формы или походили на каплю, большую голубую каплю, полную вспыхивающих искр.

Но были и квадратные ключи – три штуки. Гладенькие, темно-синие, они не хранили на своей поверхности ни картин, ни знаков. Они молчали, ожидая своего времени. Их еще не запустили в работу. Или они сами еще не до конца заработали.

Люк повертел один из ключей, после достал свой кулон, который по-прежнему висел на кожаном шнурке, и приложил к квадрату первичного ключа. Два совершенно одинаковых квадратика из Живого металла вдруг вспыхнули ярким синим сиянием, и первичный ключ заработал.

Он стал горячим, после побелел и наконец приобрел довольно четкий розовый цвет, словно Светило, что едва выплыло из-за горизонта. И вот на нем появилась картинка. Первичный ключ показал лицо какого-то мальчика, примерно того же возраста, что на кулоне Люка. А потом появился неизвестный иероглиф.

Люк, повинуясь внутреннему чутью, быстро осмотрел рукоять меча: на ней оказался точно такой же знак.

– Что ты делаешь? – не понял Тхан.

– Пытаюсь разобраться.

– И как? Разобрался?

– Не совсем…

– Мара сказала, что желает с вами связаться. Вы можете поговорить с ней прямо сейчас. Кто будет говорить? – спросил Тхан.

– Я буду говорить с Марой, – решительно сказал Люк и, морщась от боли, поднялся.

3

Порыв холодного ветра растрепал пламя костра, засыпал влажную траву горячими искрами и пригнул к земле травы за спиной Люка. Запахло солью и гнилыми водорослями, резкий запах ворвался неожиданно и смешался с запахом дыма и горячих лепешек.

Люк поднял голову и увидел, как темная громадная туча медленно наползает на Буймиш и закрывает собой большую часть неба. Близилась гроза.

Подняться удалось не сразу. Мир вокруг качался и прыгал. Расплывался неясными пятнами и превращался в одну темно-синюю размытость, пахнущую солью, водорослями и дождем.

Мэй поддержала его, и Люк с благодарностью принял помощь своей девушки. Тонкая, гибкая рука Мэй обхватила его поясницу, и равновесие было установлено. Отлично. Похоже, он сможет доковылять до дракона.

Тхан щурил внимательные желтые глаза и наблюдал. Он все время наблюдал, Люк это чувствовал. Временами этот слишком умный дракон раздражал, но выбора у них сейчас не было. Тхан нужен. Иначе вся семья окажется беззащитной перед лицом надвигающейся опасности.

– Мы тоже хотим смотреть, – торопливо пробормотал Ник, вытер ладони о траву и кинулся к дракону, подпрыгивая на ходу.

Жак молча последовал за братом.

Ладно, сейчас, похоже, их всех ждет небольшое развлечение.

Тхан тем временем приподнял громадное крыло, раскрыл его так, что пластины-перья разошлись широким веером, слегка тряхнул им, и многочисленные чешуйки у основания крыла вспыхнули ярко-синим цветом. После побелели, и под крылом образовался светящийся квадрат.

Он был полупрозрачным, этот квадрат, и за ним виднелась высокая трава с рассыпанными в ней мелкими бутонами.

Люк с помощью Мэй едва успел приковылять к Тхану, как на квадрате появилось лицо Мары. Глаза старой женщины едва не метали молнии, губы сжались в тонкую нитку, а четкие черные брови сошлись у самой переносицы. На Люка, Мэй и его братьев взирала жестокая древняя воительница, познавшая немало битв за свой длинный век.

– Осторожно, Люк, – очень тихо сказала мать, но он услышал.

Еле заметно кивнул и сказал, медленно выговаривая слова:

– Ты меня слышишь, Мара?

– Очень хорошо, Люк. Я тебя очень хорошо слышу. Вы знаете мои условия? Вы поняли, что от вас требуется?

Люк еле заметно усмехнулся. Нахалка. Спрашивает с таким видом, будто Люк и Мэй – ее послушные машины для исполнения. Ее личные драконы…

– Я понял, но мы это обговорим. Я хочу знать, что Гайнош жив. Я хочу его видеть. Только тогда мы можем обсуждать условия сделки. Если я сейчас не увижу живого Гайноша, то выкину ключи в костер, прямо у тебя на глазах. Для меня восемь ключей не представляют никакой ценности, Мара, ты ведь это понимаешь?

– Разумно. Ты более разумен, чем я думала, примитивный.

Зараза!

Она считает их всех простыми, низшими, примитивными. А себя – представителем суперцивилизации. Еще посмотрим, старуха…

Еще посмотрим.

– Вот и славно, – тихо, но жестко сказал Люк и стиснул плечо Мэй. – Мы ждем, Мара.

Мара улыбнулась. Раздвинула сжатые в тонкую линию губы и показала ровные белые зубы. У нее не было клыков – на их месте стояли точно такие же идеальные резцы, – но улыбка все равно вышла какой-то хищной и злой.

Мара не отдавала команд, но Люк понял, что ее роботы не нуждаются в устных приказах. Если она имеет постоянную связь с Тханом, то вполне может распоряжаться и другими машинами. Наверняка сейчас появятся роботы-Всадники и приведут Гайноша.

Но вместо привычных Всадников с вытянутыми головами показался робот, точь-в-точь похожий на те машины, что нападали на них во время полета на пангусе. Поблескивающее тело, длинные белые руки, гибкие пальцы. Робот привел Гайноша.

Отцу Мэй тоже досталось. Видимо, он не дешево отдал свою свободу. Разбитая губа, рассеченный лоб, кровь, залившая половину лица и уже успевшая засохнуть.

– Папа! – Мэй рванулась вперед, и Люку пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить равновесие.

Он поморщился, сдерживая стон от боли в раненой руке, и спросил Гайноша:

– Ты можешь говорить?

– Не меняйте ключи на мою жизнь, – просто ответил Гайнош.

– Ты в руках у Мары?

Вопрос глупый, но вдруг Гайнош догадается, чего на самом деле желает знать Люк.

А дело было только в том – успел ли Гайнош спрятать Третий ключ. Тот самый, который является первичным.

– Не все так, как бы ей хотелось. – Гайнош сделал попытку усмехнуться, но разбитая губа его не слушалась.

– Я понял. Я видел Гайноша, Мара. И я бы хотел, чтобы ты обработала раны нашего человека. Иначе это будет не равноценный обмен. Я ведь тоже могу повредить ключи, ты же понимаешь. Помоги нашему человеку, если хочешь получить ключи целыми и невредимыми.

– Слишком много требований, Люк. – На экране появилась злая Мара, а Гайноша вновь увели роботы.

– Но это будет справедливо, согласись. Мы раздобыли для тебя восемь ключей. Разве мы не заслужили награду? А ты вместо этого схватила нашего человека, избила его и сейчас угрожаешь всем нам. Так не пойдет. Мы владеем тем, что тебе по-настоящему нужно. Тем, что тебе дорого. То есть наш товар ценен для тебя, правильно я понимаю, Мара?