Военные кампании короля Тсонгора длились двадцать лет. Двадцать лет полевых лагерей. Сражений. Боевых позиций. Двадцать лет он задумывал свои походы по картам. Вырабатывал стратегии. Наносил удары. И был неуловим. А после каждой новой победы он выстраивал в шеренгу своих врагов и предлагал им такие же привилегии, как и своим воинам. Таким образом, несмотря на потери, несмотря на множество раненых и умерших от голода, его армия только увеличивалась. Король Тсонгор старел верхом на коне. С мечом в руках. Во время одной кампании он взял себе в седло женщину. И рождение его детей вызывало бурный восторг его бесчисленных воинов, еще не остывших от битв. Двадцать лет он воевал и расширял свои владения, пока не пришел в страну ползунов. Это была последняя страна на континенте, в которой он не побывал. На краю света. За ней не было ничего, кроме океана и тьмы. Ползуны были дикарями, которые жили в рассеянных тут и там маленьких грязных хижинах. В нескольких деревушках. Каждый мужчина жил там со своими женами. Ничего не ведая об окружающем мире. Это были высокие худые люди. Иногда как скелеты. Их называли ползунами, потому что, несмотря на их огромный рост, лачуги их были не выше лошади. Никто не мог понять, почему они не строят свои жилища себе по росту. И из-за того, что они жили в таких низеньких хижинах, они все были сгорбившиеся. Племя великанов, которые никогда не держались прямо. Племя очень высоких худых людей, которые ночами бродили по тропам, согнувшись, как если бы на них со всей своей силой давило небо. И это в сражении было самым грозным для противника. Скорые и безжалостные, они всем своим телом набрасывались на врагов, словно голодные гепарды, и даже без оружия наводили ужас. Их невозможно было взять в плен, потому что даже на исходе последних сил они накидывались на первого попавшегося человека и пытались его сокрушить. Нередко можно было видеть, как ползуны, закованные в цепи, загрызали своих тюремщиков. Они кусали их. Они их царапали. Они рычали и плясали на теле своих врагов до тех пор, пока те не превращались в кровавое месиво. Да, они были страшные, но королю Тсонгору они оказали совсем слабое сопротивление. Они никогда не умели действовать сообща. Никогда им не удавалось создать перед противником линию обороны. Король вошел в их земли без особых усилий. Он сжег одну за другой их деревни. Он все превратил в пепел, и вскоре страна стала иссушенной пустыней, на которой слышались только стенания ее жителей-ползунов, которые в ночи вопияли о своей беде, проклиная небо за то, что оно обрушило на них такое несчастье.

Катаболонга был среди них. Возможно, один из немногих, кто остался в живых после того, как король завершил свои победоносные деяния. Его хижина, как и хижины остальных ползунов, была сожжена. Его жены изнасилованы и убиты. Он лишился всего. Но — и никто никогда не смог объяснить его поступка — он поступил не так, как его собратья. Он не бросился к первому же королевскому воину, чтобы попытаться откусить ему нос и мстительно обагрить свои руки его кровью. Нет. Он ждал. Долго. Он ждал, когда страна будет завоевана полностью. Пусть король Тсонгор раскинет свой последний лагерь в этой огромной покоренной стране. Только тогда он вышел из леса, где скрывался.

Это был чудесный день, ясный и спокойный. Никто ни с кем не сражался. Нигде не было никакой битвы. Не осталось ни одной несожженной хижины. Вся королевская армия отдыхала в своем огромном лагере и праздновала победу. Одни чистили оружие. Другие растирали свои натруженные ноги. Они спорили, деля кое-какие трофеи.

Катаболонга подошел к воротам лагеря. Обнаженный. Без оружия. С поднятой головой. Без страха. Воину, который преградил ему путь и спросил, что ему нужно, он сказал, что желает увидеть короля. Его голос прозвучал так властно и спокойно, что его провели к Тсонгору. Он прошел через весь лагерь. На это ушел не один час, ибо армия была огромная, в ней собрались все покоренные народы, призванные бок о бок участвовать в кровавых завоеваниях Тсонгора. Он шел под солнцем с высоко поднятой головой. И было так странно видеть этого дикаря идущим с надменным видом спокойно, размеренным шагом, было в этом что-то такое, что воины Тсонгора толпой шли следом за ним. Они хотели узнать, о чем станет просить Тсонгора этот дикарь. Они хотели видеть, что произойдет дальше. Король Тсонгор издали заметил облачко пыли. Он увидел рослого человека, голова которого возвышалась над толпой его воинов, которые весело с любопытством сопровождали его. Он прервал свою трапезу и встал. Когда дикарь подошел к нему, он долго молча разглядывал его.

— Кто ты? — спросил он человека, который в любую минуту мог ринуться на него и постараться вцепиться в него всей своей пастью.

— Меня зовут Катаболонга.

Воины, что теперь толпой окружили палатку короля, затаили дыхание. Они были поражены красотой голоса дикаря. Тем, как плавно вытекали слова из его уст. Он был обнаженный. Лохматый. Его глаза воспалились от солнца. Рядом с ним король Тсонгор казался тщедушным ребенком.

— Что тебе надо? — спросил король.

Катаболонга не ответил. Словно он не слышал вопроса. Бесконечно долго двое мужчин смотрели друг на друга. Потом дикарь заговорил:

— Я — Катаболонга, и я не стану отвечать на твои вопросы. Я говорю только когда хочу. Я пришел, чтобы увидеть тебя. И сказать тебе перед всеми твоими людьми то, что должно быть сказано. Ты разрушил мое жилище. Ты убил моих жен. Ты истоптал мои земли копытами своих лошадей. Твои люди дышали моим воздухом и превратили моих людей в скот, потому что они бежали в леса и там дерутся из-за пропитания с обезьянами. Ты пришел издалека. Чтобы уничтожить в огне все, чем я владел. Я Катаболонга, и никто не сожжет то, чем я владею, чтобы не лишиться за это жизни. И я здесь. Перед тобой. Я здесь. В окружении всех твоих людей. Так вот что я хочу сказать тебе: я, Катаболонга, тебя убью. Мои хижины разорены, мои женщины убиты, моя страна сожжена, и потому твоя смерть принадлежит мне.

В лагере воцарилась мертвая тишина. Никто из воинов не брякнул оружием. Никто не пробормотал ни слова. Все ждали решения короля. Все готовы были по первому его знаку ринуться на дикаря и убить его. Но Тсонгор не шелохнулся. В его голове вдруг всплыло все. Двадцать лет отвращения к самому себе, которое все накапливалось. Двадцать лет беспрерывных войн и резни. Он смотрел на человека, который стоял перед ним. Смотрел внимательно. Почти с нежностью.

— Я — король Тсонгор, — сказал наконец он. — Мои владения безграничны. По сравнению с моими владениями королевство моих предков просто песчинка. Я — король Тсонгор, и я провел свою жизнь верхом на коне. С оружием в руках. Да. Двадцать лет я воюю. Двадцать лет я покоряю народы, которые до того даже не слышали моего имени. Я прошел всю землю и сделал из нее свой сад. Ты мой последний враг из последней покоренной мною страны. Я мог бы тебя убить и поднять твою голову на острие пики, чтобы все увидели, что отныне на всем континенте правлю я. Но я поступлю иначе. Время сражений прошло. Я больше не хочу быть кровавым королем. Теперь мне предстоит править в королевстве, которое я создал. И я начну делать это с тобой, Катаболонга. Ты последний враг последней страны, и теперь я прошу тебя остаться со мной. Я, король Тсонгор, предлагаю тебе стать носителем моего золотого табурета всегда и везде, куда бы я ни пошел.