Разве можно ему отказать, когда он так на нее смотрит? Карие глаза такие бездонные и темные, что девушка может запросто утонуть в них. Темные волосы упали на лоб, и он отбросил их нетерпеливым жестом. Челюсть решительно сжата.

— Хорошо, я поеду, — согласилась наконец, она.

— Я знал, что могу на вас рассчитывать. Конечно, знал. Никто не говорит «нет» шейху Шамиру аль-Хамри.

— Теперь мне надо выпить кофе. — Она испытывала отчаянную потребность вырваться из его орбиты. — Могу я вам принести чашечку?

— Да, спасибо. Сливки и два сахара.

Она чуть улыбнулась. Ей ли не знать, какой кофе он пьет — после двух лет работы на него? В сэндвиче, например, шейх любит горчицу, а не майонез, а из вин предпочитает каберне. Цирк у него всегда впереди оперы, а Шуман значит много больше, чем Стравинский. О да, она знает все его вкусы…

— Ох, Клодия, я забыл сказать вам еще кое-что…

Она обернулась и остановилась в дверях.

— Пока мы будем в Тэззатайне, мне придется обручиться.

Клодия ухватилась за ручку двери. Комната так быстро кружилась, что она испугалась, как бы ей не упасть. Наконец она глубоко вдохнула и приказала себе стоять и оставаться спокойной.

— Поздравляю, — выдавила она. Что еще она могла бы сказать? — Это… сюрприз?

— Вообще-то нет. Над этим работали долгое время. Наши семьи давно дружны. Это лишь формальность.

— Лишь формальность, — пробормотала Клодия. — Как мило… — Она сделала шаг к ряду кожаных кресел, стоявших у стены, и села. Только на мгновение. Только для того, чтобы наладить дыхание. Чтобы перестали дрожать ноги. — Так вы собираетесь обручиться, — вяло проговорила она. — И кто же она?

— Захара Одалия. — Он полез в карман куртки и вытащил фотографию. Клодия не верила своим глазам. Сэм носит снимок в кармане? Она почувствовала тошноту. Он держит фотографию невесты в кармане, хотя и не любит ее? Ее босс — влюбленный жених? Похоже, что так и есть.

— Вот, — сказал он, протягивая фото. На нем была изображена роскошная женщина с облаком темных волос и холодным выражением на безупречном лице.

— Красивая, — вырвалось у Клодии.

— Похоже, что так оно и есть.

— А вы… разве не знаете?

— Я очень давно ее не видел. Когда-то знал Захару маленькой шалуньей, игравшей с моей сестрой. Я учился в Париже, а она ходила в школу в Лондоне. С тех пор мы и не встречались ни разу.

— Как же она до сих пор не замужем? — пробормотала Клодия. Особа с такой внешностью, принадлежащая к высшему обществу Ближнего Востока, должна бы быстро выйти замуж.

Сэм взял снимок из рук Клодии и долго, с хмурым выражением лица изучал его.

— Я тоже удивлен. Наверное, берегла себя для меня, — пошутил он. — Но все уверены, что выбор невесты удачен. Семейные связи у нас очень важны. Вы сами увидите.

Нет, не увидит! Она не будет смотреть, как ее босс обручается с женщиной, которую не любит и которая не любит его.

— Знаете, Сэм, — Шамир настаивал, чтобы она звала его именно так, — я… не смогу полететь с вами. У меня есть… прежние обязательства.

— Какого рода обязательства? У вас есть обязательства передо мной. Ваша работа требует, чтобы вы полетели со мной.

— Я знаю, и всегда так было. Но теперь я должна быть подружкой невесты на свадьбе моей подруги Сьюзен. И свадьба назначена как раз на то же время, что и ваша поездка. — У нее действительно была подруга Сьюзен, правда, она вовсе не собиралась замуж. Но Клодии сейчас была необходима эта маленькая ложь.

— Какое совпадение! Ваша подруга задумала выходить замуж именно в то время, когда состоялось объединение. Подозреваю, что это наше упущение. Мы плохо планировали. Удивительно, почему вы не сказали об этом раньше? — сухо закончил он.

— Простите. Боюсь, просто ускользнуло из памяти. А мне надо бы помнить. Ведь это июнь. А в июне все выходят замуж, — радостно сообщила Клодия.

— Даже вы?

Клодия закусила губу. Шамир — нет, Сэм! — напомнил ей об ее коротком браке. Он знал о нем из анкеты, которую она заполняла, когда он брал ее на работу.

— Я вышла замуж в октябре, а в декабре развелась. Это можно не принимать в расчет.

— У вас был неудачный брак. И теперь вы беспокоитесь, чтобы я не повторил вашу ошибку?

Он был так далек от реальности, что Клодия чуть не расхохоталась.

— Уверена, что это будет совсем не то же самое, — усмехнулась она. Муж обманывал ее еще до свадьбы. Естественно, она не собиралась рассказывать Сэму эту унизительную историю. — Я не сомневаюсь, что вы будете счастливы.

— Почему вы уверены?

— Потому что у вас нет иллюзий. Вы идете на обручение с широко открытыми глазами. Вы знаете, почему это делаете. И она тоже знает.

— А вы не знали?

— Я думала, что влюблена.

— Что заставляло вас так думать?

Она встала и сделала шаг к двери, твердо решив выйти из кабинета.

— Почему человек думает, что он влюблен? — нетерпеливо повторила Клодия. — У влюбленного меняется его состояние — сердце бьется быстрее, среди бела дня он погружается в мечты, не может ни спать, ни есть, не может сосредоточиться. Ему кажется, что он не выживет без любимой ни дня.

— Звучит восхитительно, — с иронической улыбкой оценил Сэм ее определение. — Как я рад, что со мной такого никогда не случалось.

— Вам предстоит обручение. И я счастлива за вас. Вы проведете незабываемый праздник в окружении семьи.

— Я всегда был справедлив с вами, разве нет? — спросил он и откинулся назад.

— Да, — вздохнула она.

— Я никогда ни о чем вас не просил. А теперь скажите мне правду. Вас не интересует моя личная жизнь. Я это понимаю, и меня сей факт нисколько не беспокоит. Но это важная деловая поездка. Вы нужны мне. Неужели не понятно?

Ей все понятно. Ей предстоит наблюдать его свадьбу — обручение с красивой женщиной, которую Клодия видела на снимке. Для нее это будет словно удар кинжала в грудь.

— Ладно, есть и настоящая причина. Я боюсь летать. Я не хотела вам говорить… Думала, вы перестанете меня уважать. Я знаю вас. Вы заставите меня брать уроки, помогающие избавиться от страха. Или потащите к психологу. Но я знаю — у меня акрофобия.

— Вы ходили к доктору?

— Нет способа, каким бы я ни лечилась; — Единственный способ вылечиться от безответной любви — уйти с работы. Удрать из мира богатых и роскошных шейхов. Надо все бросить. Бросить прямо сейчас.

— Может быть, причина в переутомлении? — продолжал убеждать он. — Я позабочусь, чтобы вы не перетруждались там…

— В этом нет необходимости. Я не поеду! И потом, кто-то ведь должен остаться в офисе. И это буду я.