― Нет. Но совесть, думаю, у вас есть. Ну пожалуйста, господин! Я могу кофе вкусный варить. Мне очень нужна эта работа! Если надо, шнурки поглажу, штаны постираю, усы побрею.

Он как‐то тяжело выдохнул и снова одарив меня хмурым взглядом, хмыкнул.

― Но не дай Бог опоздаешь хотя бы раз.

― Я буду приходить на работу за полчаса. А то и за час, ― и для убедительности покивала головой.

― Я тебя за язык не тянул. А теперь иди. Завтра как штык.

Я снова кивнула быстро‐быстро, и выдохнув, счастливо улыбнулась!

Это Виктор Валерьевич еще не знает, что я аванс просить буду. Придется снова надавить на жалость.

Эх, судьба моя судьбииинушка.

И выдав перед охранником гопачка, счастливая побежала домой. Нужно хорошенько подготовиться. Будет весело.

― Мама, а ты сегодня с нами остаешься? Или опять к бабе Вере нас отправишь? ― спросил Ванечка, глядя на меня глазками цвета океана.

― К бабе Томе. А что такое?

― Хотел поделку с тобой сделать. Нам в садике задали.

― Скажи, что поделки надо иногда с папой делать! Пусть отстанут, ― ляпнула я, продолжая помешивать манную кашу в кастрюле.

― Так у нас нет папы, ― отметила Варя, и пальцем подчерпнула из пиалы йогурт.

― Потому и нет поделкам. А ну, не трогай йогурт пока кашу не поешь.

― Эх. Мамуль, а может мы сами с Ванькой дома останемся? Ну чего бабу Тому напрягать?

― А что это мы такие умные?

― Ну она человек в возрасте. Зачем ей лишние хлопоты?

Я улыбнулась малышке, и выключив плиту, достала две тарелки.

― Значит так, спидометры, будете делать что я сказала. Пойдете к бабе Томе, заодно и попросим ее сделать поделки с вами. Угу?

― Угу, ― в один голос ответила малышня, и заметив, что я наполняю их тарелки кашей, схватились за манку.

― Мам, а когда мы в садик пойдем?

― Послезавтра, Варюш. Ешьте. Приятного аппетита.

Пока детвора с удовольствием наворачивала многими нелюбимую манную кашу, я решила привести себя в порядок. Вымыла голову, высушила волосы и уложила их в шикарную вечернюю прическу. Естественно нет! Просто залепила гулю на макушке, и довольная посмотрела в зеркало. Вот это я понимаю ― рабочий вид. Осталось ресницы подкрасить, да губы обвести карандашом, чтобы аж за контур заходило. Эх, и тут снова мимо. Ладно, нет мне дела до макияжа! Черные брюки, белая блузки и трусы на синтепоне, чтобы не замерзнуть, пока буду на работу лететь. Ну а что, вдруг я и сегодня решу полежать на снежке?

Нацепив на нос очки, я поморщилась и стянула их. Нафига они мне, если я буду кофе делать.

― Мамочка, мы поели, ― ко мне в комнату прибежали две довольные мордашки.

― Мы поели, ― подтвердил Ваня, улыбаясь испачканным в кашу ртом.

― Бегите йогурт пить, а после не забудьте рты помыть. О, ешкин‐матрошкин! Стихи что ли.

― Мам, ты что такое говоришь? ― улыбаясь, поинтересовалась Варя, а я махнула рукой.

― Йогурт пить! Или вы хотите, чтобы я снова опоздала на работу?

― Нет, мамочка, не хотим.

И они убежали на кухню.

Я выдохнула. Бросила взгляд на часы и скривилась. Конечно же я не собиралась приезжать в офис за полчаса до начала рабочего дня. Минут за пятнадцать да. Это пойдет.

Намазав губы бальзамом, побросала необходимые вещи в сумочку, вытащила из шкафа шарф и варежки и понесла все в прихожую.

― Мам, мы готовы. Можем идти к бабе Томе?

― Идите. Я сейчас курточки принесу. Потому что она может повести вас гулять. Там снега навалило за ночь.

― О, класс, будем отбиваться от бабы Томы, ― восторженно произнес Ваня на что я закатила глаза.

― Баба Тома! И не смейте кидать в нее снежки. Иначе без сладкого вечером останетесь.

― Мамулечка, да Ванька шутит. Ты же знаешь.

― Ведите себя прилично, чтобы мне не пришлось краснеть. Я же вам не Дед Мороз красный нос.

― Дед Мороз? Мам, а в этом году он приедет к нам на праздник? ― поинтересовался сын, хлопая ресницами.

Господи, и кто меня тянул за язык?

И главное, два таких взгляда доверчивых смотрит на меня. Дайте мне срочно кувалду, огрею себя по лбу.

― Хэ‐хэ, конечно, приедет. На квадроцикле из Лапландии.

― Круто! Ванька, ты слышал?

― Ага, из самой Лапландии.

― Мам, а это где?

― В Кара… в Финляндии. Наверное. Откуда я знаю? Я вам что, географ!

― Нет, мама переводчик!

― Вот‐вот. Ноги в сапоги и марш к бабе Томе.

Детвора быстро обулась и похватав свои шапки с шарфами и варежки, выбежали из квартиры. Я забрала их курточки и теплые вещи и тут же пошла следом.

― Мы уже позвонили в звонок, ― сообщила Варя, довольная, что первая успела нажать кнопку.

― Доброе утро.

― Привет, баб Тома! ― прокричали дети, стоило женщине приветливо распахнуть дверь.

― Привет, баб Том, ― произнесла я, потупив глазки, ― вы уж простите.

― Да чего уж там. Они мне как внуки.

Я тут же просияла и сунула бабуле детские вещи.

― Что вам привезти вечером?

― Успокоительно, ― ответила она, как ни в чем не бывало.

― Хорошо. В смысле? ― дошло до меня, и я вылупила на нее свои глаза.

― Я шучу. Беги уже, а то опоздаешь.

― Лечу на крыльях страха. Босс у меня строгий. Вечером поболтаем. Целую.

И я быстро забежала в свою квартиру. Оделась и схватив сумку и варежки, захлопнула двери. Срочно нужно бежать на метро!

― Полина, ты куда так торопишься, шальная?

― На кудыкину гору. Отстань, не время трепаться, ― отмахнулась я от назойливого соседа, который каждую неделю звал меня на свидание. При этом детей он не любит. Странный дядька.

Добежав до подземки, с грустью поняла, что после такого снегопада мне уже не найти свои монетки. Ай, да и Бог с ними. Спустилась под землю, и проделав обыденную процедуру остановилась в вестибюле в ожидании своего поезда.