Должно быть, Финан думал о том же.

— И пять сотен не смогли взять город? — усмехнулся он.

— Может, ближе к шести? — предположил я. Численность врага прикинуть непросто: в осадном лагере полно женщин, сеть и дети, но думаю, Финан занизил оценку, Тинтриг опустил голову и фыркнул, Я похлопал его по шее, потом тронул рукоять Вздоха Змея на удачу. — Не хотел бы я брать эти стены штурмом.

Каменные стены Честера строили римляне, а строить они умели неплохо. Надо полагать, маленьким гарнизоном достойно командуют. Защитники отразили первые атаки, и потому враги осадили город, пытаясь взять измором.

— Так что нам делать? — спросил Финан.

— Ну, мы проделали длинный путь. — ответил я.

— И?

— И теперь будет жаль не влезть в драку. — Я посмотрел на город. — Если то, что нам сказали — правда, то бедолаги в городе уже едят крыс, А этот сброд? — я показал на лагерные костры. — Им холодно и скучно, они здесь уже слишком долго. Им пустили кровь при попытке брать стены приступом, так что сейчас они просто ждут.

Я видел мощные укрепления, которые осаждающие построили у северных и восточных ворот Честера, Эти укрепления охранялись лучшими отрядами, поставленными здесь для того, чтобы не дать гарнизону сделать вылазку или сбежать.

— Им холодно. — снова произнес я. — им скучно, и они ни на что не годны.

— Ни на что не годны? — улыбнулся Финан.

— В основном они из фирда. — сказал я, Фирд — это армия, собранная из крестьян, пастухов, простолюдинов. Они могут быть храбрыми, но тренированный воин, вроде тех девяти десятков, что пришли со мной, гораздо более опасен.

— Ни на что не годны. — повторил я. — и глупцы.

— Глупцы? — переспрос ил Берг, ехавший позади.

— Здесь нет часовых! Не стоило им позволять нам подойти так близко. Они и понятия не имеют, что мы здесь. Глупость убивает!

— Мне нравится их глупость. — сказал Берг, норвежец, молодой и свирепый, не боящийся ничего, кроме неодобрения своей молодой саксонской жены.

— Часа три до заката? — прикинул Финан.

— Не будем терять времени.

Я развернул Тинтрига, и мы поскакали через лесок к дороге, что вела от брода через реку Мерз на Честер, Дорога будила воспоминания о скачке на бой с Рагналлом и смерти Хэстена, Теперь этот путь вел меня к новой схватке.

Однако на длинном пути по отлогому склону мы не встретили ничего угрожающего. Мы не торопились, Ехали, как путники в конце долгого путешествия — да так и было. Мечи в ножнах, копья на ведомых слугами вьючных лошадях. Враги, наверное, увидели нас сразу же, как только мы спустились с лесистого гребня. Но нас ведь мало, а их так много, и наше беспечное приближение значило, что мы идем с миром, Высокие каменные стены города укрывала тень, но я разглядел стяги, развевающиеся над бастионами.

На них был христианский крест, и я припомнил епископа Леофстана, блаженного, но доброго человека, которого Этельфлед избрала епископом Честера, Она укрепила городской форт и поставила там гарнизон, создав оплот против норвежцев и датчан, пересекавших Ирландское море, чтобы поохотиться на рабов в саксонских землях.

Этельфлед, дочь Альфреда и правительница Мерсии, Теперь покойная. Ее тело гниет в холодном каменном склепе, Я представил, как мертвые руки сжимают распятие в сырой темноте могилы, и вспомнил, как эти руки царапали мою спину, когда она извивалась под моей тяжестью.

«Господи помилуй. — твердила она. — Только не останавливайся!»

А теперь она опять привела меня в Честер.

И Вздох Змея снова готов убивать.

Брат Этельфлед владел Уэссексом, Он не возражал, чтобы сестра правила Мерсией, но после ее смерти повел войско западных саксов к северу через Темез, Он утверждал, что едет на похороны, почтить память Этельфлед, но они остались, чтобы навязать правление Эдуарда королевству его сестры, Эдуард, король англов и саксов.

Те всем лорды, что преклонили колени, получили награду, но некоторые, меньшинство, отвергли западных саксов, Мерсия — земля гордецов. Минули времена, когда король Мерсии был сильнейшим правителем Британии, когда короли Уэссекса и восточной Англии и олдермены Уэльса платили ему дань, когда Мерсия была крупнейшим из всех королевств Британии.

А затем пришли датчане, Мерсия пала, и именно Этельфлед отбила ее обратно, оттеснив язычников на север, построила бурги, защищающие границы, А теперь она мертва, гниет в могиле, и отряды ее брата заполнили стены бургов, король Уэссекса называет себя королем всех саксов, требует серебро, чтобы платить гарнизонам, отбирает земли у обиженных лордов и раздает их своим людям или церкви. Всегда церкви, ведь именно священники проповедовали народу Мерсии, будто пригвожденный бог желает, чтобы Эдуард Уэссекский правил их землями, и сопротивление королю — есть сопротивление богу.

Но страх перед пригвожденным богом не предотвратил мятежа, и битва началась. Сакс против сакса, христианин против христианина, мерсиец против мерсийца и мерсиец против западного сакса. Мятежники сражались под стягом Этельфлед, заявляя, будто она хотела, чтобы ей наследовала дочь — Эльф-вини, Эльфвинн — королева Мерсии! Она мне нравилась, но править королевством она могла с тем же успехом, с каким насадить на копье атакующего кабана, Она была взбалмошной, легкомысленной, красивой и ограниченной, Эдуард, узнав, что племянницу тащат на трон, позаботился запереть ее в монастыре вместе со своей брошенной женой, но все же мятежники размахивали флагом ее матери и сражались во имя Эльфвинн.

Их вел Цинлэф Xapaльдсон, воин из западных саксов, которого Этельфлед прочила Эльфвинн в мужья, Честно говоря, Цинлэф хотел сам стать королем Мерсии, Он был молод, привлекателен, храбр и, как мне кажется, глуп, Цинлэф намеревался разбить западных саксов, вытащить невесту из монастыря и короноваться.

Но сначала ему пришлось бы захватить Честер, В чем он не преуспел.

— Похоже, пойдет снег. — заявил Финан, пока мы ехали на юг, в сторону города.

— Поздновато для снега в этом году. — уверенно возразил я.

— Я костьми чую. — Финан поежился. — пойдет с наступлением темноты.

Я усмехнулся.

— Ставлю два шиллинга против.

Он засмеялся.

— Пошли мне, Боже, побольше дураков с серебром! Мои кости никогда не ошибаются.

Финан — ирландец, мой ближайший помощник и лучший друг. Сталь шлема обрамляла старое и изрезанное морщинами лицо с седой бородой. Полагаю, как и у меня, Я смотрел, как он поправляет Душегуб в ножнах, Финан мотнул головой на дым костров осадного лагеря.

— Ну, и что нам делать? — спросил он.

— Отогнать ублюдков от восточной стороны города.

— Их там полно.

Видимо, с восточной стороны Честера собралось почти две трети врагов. Между низких шалашей из веток и дерна густо горели костры. Южнее этих убогих укрытий, у руин древней римской арены, разместилась дюжина роскошных шатров. Остатки старинных стен использовали как доступный источник камня, но всё же они были выше шатров, над которыми в неподвижном воздухе поникли два флага.