было, я собрала наших сестер. Одиннадцать дочерей Трех Сестер были в одном месте впервые с тех пор, как наши матери уснули, и хоть раз в наших жизнях мы смогли договориться. Тебе уже не рады среди нас.

Она сделала паузу, ждала шока, но она должна была понимать лучше. Эстелла была пророчицей. Она даже не выглядела удивленно.

— Не вам это решать, — заявила едко она. — Наши матери…

— Наши матери спали больше тысячи лет, — напомнила ей Свена. — Но если они проснутся сегодня, им не понравится то, как ты справлялась с делами без них. Ты всегда говоришь, что мы — дочери богов, но твоя бесконечная мелочная обида на Хартстрайкер и ее пророка привела нас ближе к разрушению, чем любая другая катастрофа в нашей истории, включая потерю магии. Твой эгоизм подверг всех нас риску, подверг опасности Катю и уменьшил нашу важность клана. Это поражение, Эстелла, и мы уже не собираемся это терпеть, — она оскалилась. — Твое правление окончено, Северная Звезда. Мы решили вместе, что твой разум поглотило безумие пророка, и от этого ты не можешь больше вести наш клан. Отныне я возглавляю Дочерей Трех Сестер, и ты будешь слушаться или будешь изгнана.

Когда она закончила, Эстелла дрожала от гнева, сжав кулаки на покрытом инеем ковре, магия стала подниматься. Свена вызвала свою силу, готовая покончить с этим. Она уже не боялась будущего. Эстелла не была мудрым лидером, как когда-то, драконом, на которого равнялась Свена. Это грязное существо было лишь тенью, а Свена была моложе и сильнее. Она победит. Но, пока она вызывала лед к ладоням, собирала холодную магию для залпа, который вытолкнул бы Эстеллу из окна квартиры, пророк вдруг обмякла.

— Я знала, что ты так сделаешь, — печально сказала она, опустив руки, сидя на полу. — Твое будущее давно пропало из моего поля зрения, но мне не нужно было видеть, чтобы знать. Ты всегда была амбициозной, Свена. Было неизбежно, что ты восстанешь против меня.

— Тогда поздравляю, — насмешливо сказала Свена. — Ты была права в последний раз.

— Не в этот раз, — пророчица покачала головой. — Я не буду с тобой биться, сестренка.

Свена растерянно застыла.

— Тогда ты подчинишься?

— Нет, — Эстелла криво улыбнулась. — Ты это сделаешь.

И она вскинула руку.

Свена автоматически уклонилась, подняла барьер из острого льда, но это не помогло. Как только Эстелла вытянула руку, одна из черных цепей слетела с нее, изогнулась странно в полете и проникла над барьером, обвила горло Свены. Но, хоть она видела цепочку, она не ощутила ее вес на своей коже, и когда ее ладони взлетели, чтобы сорвать путы, ничего не было. Совсем ничего.

— Что ты наделала? — взревела она, безумно щупая голую шею.

— Я тебя исправила, — сладко сказала Эстелла. — Не переживай, милая. Я все исправлю.

Слова падали мягко, как снег, и когда они утихли, невидимая цепь на шее Свены затянулась. Она упала на пол, задыхаясь, терзая ногтями то, что выпустила Эстелла, но все еще не ощущала ничего, даже магии. Ее горло сжалось, отрезая ее не от воздуха, а от мира. Ее словно выдавливали из тела, и, пока она беспомощно боролась на полу, Эстелла опустилась на колени рядом с ней, убрала волосы с лица Свены, как в юности.

— Вернись к тому, как было, — прошептала она. — Вернись ко мне.

Это было последним, что услышала Свена, и все закончилось.

* * *

В двух тысячах миль от них в центре горы, которая торчала, как шип, из центра огромной пустыни в Нью-Мехико, которая теперь принадлежала Бетезде Хартстрайкер, в пещере, полной сокровищ и мусора, собранных в равной мере, Брогомир, Великий Пророк Хартстрайкеров, выпал из гамака.

Он приземлился на ноги по привычке, тряхнул головой, пытаясь прогнать жуткий сон. Жаль, но и это было по привычке. Он уже знал, что это был не сон.

Это было проблемой.

Боб отвернулся от гамака, хмурясь, перебрался через груды древних шахматных досок, фляг, корон, артефактов и колпаков, спеша добраться до доски, прислоненной к нераскрашенной двери, служившей его столом. Его настоящий стол было обустроен как дом для его голубки.

Его внезапное падение явно разбудило ее, потому что она прилетела на его плечо, ее коготки оставили дырочки в тонкой ткани футболки, но еще десять лет это будет не в моде. Но Боб это не заметил в этот раз. Он был занят, рылся в слоях розовых и желтых заметок на липучках, покрывающих доску, словно чешуя, он проверял каждый листочек и бросал на землю.

— Нет, — бормотал он. — Нет, нет, нет, нет… Ах!

Он сжал оранжевый листок, словно выигрышный лотерейный билет, повернулся к птице на его плече.

— Милая, — сладко сказал он. — Боюсь, придется попросить тебя полетать.

Голубка склонила голову, моргнула глазами-бусинками с вопросом в ворковании.

— Да, далеко, — Боб показал ей бумажку. — Боюсь, сюда.

Голубка снова заворковала, и Боб вздохнул, прошел к коробке сливочного печенья, лежащей на пыльной стопке видеокассет. Он открыл коробку и вытащил сахарный квадратик. Птица тут же встрепенулась, прыгнула на его раскрытую ладонь. Когда она склевала взятку, Боб погладил ее радужную шею нежным пальцем.

— А теперь? Это важно.

Голубка кивнула и полетела, хлопала крыльями изо всех сил, устремляясь по тяжелому воздуху к окошку у вершины искусственной пещеры. Боб смотрел, пока она не пропала из виду, и он закрыл коробку печенья, бросил ее на стол, и раз в скором времени шансов больше не будет, он пошел спать.

Глава 1

В темном углу Подземелья СЗД, где туристический шарм центра старого Детройта сталкивался с районами фабрик, на верхнем этаже рассыпающегося многоквартирного дома, построенного так плохо, что ему пришлось прислониться к колонне, чтобы не упасть, Джулиус, младший сын Бетезды Хартстрайкер, величайший позор клана Хартстрайкер, был занят борьбой.

Он стоял спиной к стене, пострадавшей от воды, его зеленые глаза смотрели на темную кухню, где еще пара глаз — круглых, отражающих свет и ярко-оранжевых — смотрела на него из тьмы. Ниже глаз большая челюсть была открыта, показывая двойные ряды коротких острых зубов, рычание звучало как маленькая бензопила. Джулиус видел зубы и страшнее, но он знал по неприятному личному опыту, что, хоть зубы были не очень большими, они сильно кусали. Резервуарный барсук мог прокусить сталь, если злился, и этот был уже почти в таком состоянии, топал короткими лапами с