так называли Михаила Ефимовича коллеги по мусоркам в редкие минуты совместной работы по сортировке содержимого контейнеров у домов, видневшихся из слухового чердачного окна в километре отсюда: за пустырем, зарослями ивняка, железной дорогой и переплетением опор линий электропередач разбегающихся в разных направлениях.

Имущество, в виде одежды и обуви, доставалось Михалычу сравнительно легко: весной и осенью жильцы новых домов выбрасывали вещи и обувь целыми мешками, которые обычно ставили рядом с контейнером, и не было нужды рыться и сортировать пакеты – знай только вынимай вещи из мешков и подбирай под себя: всего-то и дел.

Осени Михалыч ещё не застал, как новичок, но весной вполне успешно пополнил свой гардероб. Одеться и обуться, можно было вполне прилично, главное – оказаться первым у контейнера, где прислонен мешок. Обычно, вещи выкидывались жильцами в выходные дни – тогда и коллеги Михалыча подтягивались к контейнерам и вещи делились вполне пристойно, без скандалов и драк, потому что хватало всем.

Рядом с имуществом располагалась хозяйственная утварь Михаила Ефимовича: одноразовая посуда из пластика, нож с подломленной рукояткой, несколько кусков мыла, безопасные бритвы «Жиллет», электрический чайник и пара кастрюль без крышек – всё это было добыто тоже из мусорных контейнеров. Здесь же стоял и пятилитровый баллон с чистой водой для питья.

В углу, на листе пластика валялись кое-какие предметы не нужного назначения: никелированная полоска стали, очешник с темными очками, сувенирные знаки с видами зарубежных курортов на магнитиках, какие-то пластиковые фигурки, брелок для ключей и прочий хлам. Вещи не нужные, но ярких цветов, радуют глаз и создают уют даже в сумраке чердачной жизни.

Справа и слева от тюфяка стоят стопки книг, перевязанных бечевкой, а над ними висят два костюма с рубашками и галстуками, подвешенные на вешалках, закрепленных за гвозди, торчащие из обрешетки крыши.

Эти костюмы, вполне приличного вида, но несколько большего, чем нужно для Михаила Ефимовича, размера он обменял у мусорного коллеги на две банки кильки в томате. Кильки приобретались им регулярно, по наличию денег: дешево, питательно и навевает воспоминания о студенческой жизни в общежитии. Вот и в тот день он опоздал к сортировке мусорных контейнеров, поскольку зашел в магазин за этими кильками, а когда подошел к мусорке, то увидел, как неизвестный ему бродяга сворачивает эти костюмы, добытые из мешка, прислоненного к контейнеру.

Михаилу Ефимовичу показалось, на глаз, что костюмы его размера, и он попросил примерить вещи, в чём ему было отказано.

– Хочешь, бери, но дай что-нибудь взамен, я костюмы не ношу, а мерить не дам – здесь тебе не примерочная, не ателье или салон, – ответствовал бродяга. Тут-то Михаил Ефимович и предложил бродяге две банки кильки, которые и были приняты в обмен на костюмы. Два костюма, почти новые, но чуть великоватые – это была удача дня.

Костюмы нужны были ему для работы, которая заключалась в продаже книг – тех самых, что стояли стопками в изголовье. Книги были основным источником и средством существования Михаила Ефимовича в его нынешней непростой житейской ситуации.

Как уже сказано, с одеждой у него проблем не было, с жильём Михаил Ефимович временно устроился на чердаке, а вот с едой были проблемы. Объедки в мусоре вызывали брезгливость и, как правило, были испорчены, а чтобы купить еды – нужны деньги, которые тоже надо как-то приобрести или заработать. И Михаила Ефимовича, ещё в самом начале его нынешней бездомной жизни, осенила идея торговать книгами, которые частенько выбрасывались жильцами при ремонтах или переездах в новые купленные квартиры.

Однажды, увидев у контейнера стопку книг, Михаил Ефимович стал их перебирать и обнаружил много популярных и читабельных книг: как новых, так и издания прошлых, ещё советских, лет. Он тогда собрал и увязал в стопки найденные книги, принес их на людную остановку автобусов – троллейбусов и разложил книги на тротуаре на расстеленный, предварительно, рулон полиэтиленовой пленки.

Люди, ожидая транспорта, разглядывали книги и, вскоре, объявился первый покупатель. Михаил Ефимович наугад назвал цену в 50 рублей, и книга была продана, а на эти деньги можно купить еды на целый день. Так он стал продавцом книг и заметил, что если одет прилично – в костюм с галстуком, торговля идет лучше: вот для чего ему и понадобились те самые костюмы, что висели сейчас в изголовье его лежбища.

Правда, места торговли приходилось постоянно менять: два-три дня подряд на одном месте и жди милиционера с объяснениями о том, что ты здесь только в первый раз и больше торговать не будешь. Приходилось, иногда, расстаться с выручкой, перекочевывавшей в карман милиционера, чтобы не угодить в отделение милиции для выяснения причин и обстоятельств торговли без лицензии.

Своей свободой Михаил Ефимович весьма дорожил, даже в нынешней бездомной жизни. Он считал свободу личности высшим достижением российской власти и общества в целом.

Стопки книг заканчивались у ширмы, которую Михаил Ефимович соорудил из рекламной афиши, снятой рабочими с рекламного щита: они называли эту рекламу баннером. Ну, баннер, так баннер, а из плотной пленки этого баннера получилась вполне добротная ширма, отгородившая угол чердака от остального пространства, так что получился вполне приличный жилой уголок.

Как и большинство людей, Михаил Ефимович не мог спокойно уснуть на открытом пространстве – этот инстинкт сохранился, наверное, ещё от древних людей, которые жили в пещерах. На баннере был изображен добротный особняк на фоне леса и озера и надпись: « Элитный поселок Райские Кущи. 10 км от МКАД – купи и живи» и номер телефона продавца.

Содержание рекламы отвечало потребностям Михаила Ефимовича, но не соответствовало его возможностям. По справедливости, именно он и должен бы жить в таком особняке, учитывая его заслуги перед демократией, но не сложилось, и в итоге он имеет только этот чердачный угол, самовольно занятый им у неизвестного владельца заброшенной парфюмерной фабрики. Впрочем, и это жилище надо считать большой удачей.

Закончив осмотр своего жилища, Михаил Ефимович решил вставать, чтобы отправиться в дальний угол чердака, где он устроил туалет из пластикового ведра, потом сполоснуть руки и лицо холодной водой из самодельного рукомойника, перекусить, и отправиться с книгами, добывать средства на хлеб насущный.

Вдруг по крыше гулко застучали капли дождя. – Всё! Выход в люди отменяется, – подумал он, – в дождь торговли не будет, да и книги могут подмокнуть. Надо переждать непогоду, даже в сталинских лагерях в дождь не работали.

Пройтись по ближайшим мусорным контейнерам в поисках выброшенных книг тоже не было резона: день будний, а книги обычно выносились жильцами в выходные дни, когда и