– Верно. Хорошо, что ты пришел.

Фрэнк указал на коробку, которая стояла рядом с раковиной, и попросил Липперта также надеть маску.

Растирая между ладонями дезинфицирующее средство, он шагнул в сторону коллеги и заглянул в пробирки и чашки Петри, над которыми работал Фрэнк.

– Что там?

– Без понятия. Поэтому я хочу знать, что ты думаешь об этом.

Фрэнк сунул ему в руки распечатку результатов исследования и подвинул к нему штатив с пробирками и чашку Петри.

При первом же взгляде на бумаги Липперт наморщил лоб.

– Ты перепроверил результаты? – спросил он, подняв пробирку и разглядывая ее в ярком свете лампы. Все еще не веря своим глазам, мужчина встряхнул пробирку так, что темный осадок хлопьями взметнулся вверх.

– Уже дважды. Что это? – спросил Фрэнк.

– Понятия не имею. Я никогда не видел ничего подобного. Может, образец крови был загрязнен? – предположил Липперт.

– Чем? Что могло вызвать такие изменения в клетках?

– Хм. Не знаю.

Липперт, которому совсем не хотелось добровольных сверхурочных после своей напряженной смены, посмотрел на свои неутомимо бегущие вперед часы. Затем он взглянул на имя, указанное на истории болезни, и предложил:

– Слушай, давай ты проверишь показания еще один, последний раз. Если результаты подтвердятся, я предупрежу пациента. В случае если данные верны – а мне кажется, это невозможно, – меня удивляет, что он не вернулся сюда сам.

Фрэнк кивнул и направился к холодильнику, в котором хранились образцы крови.

– Если данные верны, то ему уже ничем не помочь, – жестко сказал мужчина.

– Скорее всего, да. Однако я все равно не могу найти объяснения этому. Если я правильно помню, он был в отличной форме при выписке две недели назад.

– Возможно, заражение произошло через колотую рану, которую вы зашивали?

Липперт снова продезинфицировал руки. Сейчас был конец его рабочего дня. Может, сначала Фрэнку стоит еще раз перепроверить данные? По его мнению – а он был опытным врачом и уже много чего повидал, – проблема была в лаборатории, а не в пациенте.

– Возможно, однако маловероятно. Я считаю, что такое разрушение клеток, вызванное инфекцией, исключено. Отправь мне результаты, когда перепроверишь. Потом решим, что делать дальше.

С этими словами Липперт отправился заканчивать свой отчет, чтобы получить заслуженный выходной.

Когда часом позже он сел в свой «Шевроле Камаро» и нажал на педаль газа, он уже прогнал из своей головы мысли о странных показателях крови пациента Маклина.

Я открыла глаза.

Потолок с гипсовой лепниной в моей детской комнате выглядел как всегда, но за последние несколько месяцев изменилась я. Я больше не была маленькой девочкой, которая восхищалась прекрасными розами над кроватью и представляла, каково это – выйти замуж за принца.

Мне исполнилось восемнадцать лет, я пережила неописуемую поездку в Шотландию и узнала, что история моей семьи на протяжении нескольких веков была неразрывно связана с кланом Пейтона.

Судьба свела нас, чтобы искупить прошлые обиды и дать любви одержать победу над ненавистью.

И теперь он был рядом со мной. Мы легли спать только на рассвете, и было так приятно заснуть в его объятиях. Судя по спокойному дыханию Пейтона, он все еще спал. Я осторожно провела кончиками пальцев по пластырю на его груди, чувствуя биение сердца. Несколько недель назад в больнице я видела рану, которую нанесла ему Натайра. Удар кинжала предназначался мне. Она хотела моей смерти, но проиграла, и ее ненависть умерла вместе с ней.

С другой стороны, я едва могла поверить своему счастью. Самый классный парень в мире с небольшим шрамом в форме полумесяца на подбородке и пристальным взглядом, которого хватало, чтобы мои ноги стали ватными, стал моим лучшим другом и любил меня. Меня.

Я все еще была погружена в свои мысли, когда Пейтон проснулся, хватая ртом воздух. Застонав, он схватился за голову.

– Доброе утро, – прошептала я, но не получила ответа.

Пейтон опустил ноги на пол, но остался сидеть на краю кровати. Он держался за голову и бормотал гэльские слова.

Я придвинулась к нему и погладила по спине.

– Пейтон, что случилось? Рана болит?

– Ifrinn! Нет. Не беспокойся, все в порядке.

– В порядке? Я же вижу, что тебе плохо! Что произошло?

Меня разозлило, что он, по-видимому, считал, будто все еще стоит строить из себя неуязвимого горца. Его вымученная улыбка должна была меня успокоить, но произвела обратный эффект.

– Хм, возможно, вечеринка – это слишком для меня.

– Не может быть, – возразила я. – Скажи мне правду, пожалуйста.

Видимо, ему стало легче, потому что юноша поднялся на ноги, ухмыльнулся мне и начал искать свои ботинки. Было уже около восьми, и через час Ким со своей командой «по зачистке последствий вечеринки» придет сюда, чтобы попытаться прибрать этот жуткий беспорядок до того, как в полдень вернутся мои родители. Мне казалось, это очень классно, что они оставили мне дом для вечеринки, особенно в свете последних событий, из которых, к счастью, они знали только часть. Но взамен мама с папой потребовали, чтобы сегодня все вернулось к нормальному состоянию. Поэтому мы должны были убраться с особым усердием.

Я убирала последние стаканы в посудомоечную машину в тот момент, когда Шон вошел через заднюю дверь. Явно довольный тем, что ему не придется участвовать в уборке, он опустился в кресло.

– Вы проделали большую работу, – признал юноша.

– Нужно было приезжать раньше, чтобы помочь нам, – не смогла удержаться я от язвительного комментария. – Ким с ребятами уже ушли, мы почти закончили.

– Конечно, я мог бы помочь вам, но… хммм… не хотел, – пошутил он, хитро подмигнув, и я рассмеялась.

– А где младший? – спросил он. Хотя Шон был немного старше брата, оба выглядели очень внушительно.

Я указала локтем в сторону лестницы, ополаскивая большую кастрюлю.

– Наверху, убирает гирлянды на чердак. Наверное, скоро вернется.

– Хорошо. Ему, судя во всему, уже гораздо лучше, так что я поеду к Эшли в Иллинойс на несколько дней.

– Уже? Не думала, что между вами что-то серьезное.

Шон пожал плечами:

– Я тоже сначала думал, что только странная и необычная ситуация сблизила нас, но мы в самом деле хорошо понимаем друг друга и разговариваем по телефону каждый день. Скучаю по ней, если честно.