Прусский рейхсканцлер князь Бисмарк неоднократно в частных беседах говорил своему коллеге князю Горчакову: «Чего вы разводите пустую словесную трескотню, лучше стройте потихоньку броненосцы в Николаеве». Наш «Железный канцлер» игнорировал слова Бисмарка и продолжал пресмыкаться перед Наполеоном III. Дошло до того, что летом 1870 г. Горчаков дезинформировал Александра II, утверждая, что Франция наголову разгромит Пруссию. На всякий случай царь даже направил войска в Привисленский край — вдруг, мол, племянник пойдет по стопам дядюшки и из Германии двинется на Польшу.

Предсказание Горчакова подтвердилось с точностью до наоборот. 2 сентября 1870 г. Наполеон III вместе с французской армией сдался немцам у крепости Седан. 27 октября Александр II собрал в Царскосельском дворце министров и предложил отменить ряд статей Парижского договора. Министры выразили единодушное согласие. Таким образом, знаменитый циркуляр А. М. Горчакова от 31 октября 1870 г. был не плодом его идеальных дипломатических способностей, а простым изложением решения Совета министров, принятого 27 октября.

Но дело, собственно, не в этом. Отмена запрета содержать флот на Черном море осталась на бумаге. Из-за трусливой позиции Горчакова в 1855—1870 гг. не было проведено даже элементарной подготовки к строительству флота.

В результате за семь лет, с 1870 по 1877 г. так и не было не то что построено, но даже заложено ни одного боевого корабля. Разумеется, если не считать двух курьезных судов — круглых броненосцев-«поповок», названных так по фамилии их создателя вице-адмирала А.А. Попова.

Боевые корабли на Черном море стали строить лишь по программе 1881 г.

Рассказ о Черноморском флоте в ХХ веке следует начать с двух элементарных вопросов: зачем он вообще был нужен и что он представлял собой к 1900 году? Начну с того, что у Черноморского флота не было противника, а Черное море фактически являлось русским озером. Турецкий броненосный флот, представлявший собой грозную силу в 1877—1878 гг., через несколько лет полностью утратил свою боеспособность. В 1879—1910 гг. ни один турецкий военный корабль не выходил в Черное море, а плавания в Средиземном море носили эпизодический характер.

С 1879 г. в строй не был введен ни один новый турецкий военный корабль, а на старых судах к 1900 г. стояли те же пушки времен войны 1877—1878 гг. (в основном дульнозарядные Армстронга и Булической системы).

Несколько забегая вперед, скажу, что турецкое правительство, дабы сэкономить средства, с 1898 г. стало отправлять свои старые броненосные суда на модернизацию за границу, где на них ставились новые котлы и современная артиллерия.

Так, броненосец «Мессудие» (1873 г. постройки) в 1898—1903 гг. прошел ремонт на верфи Ансальдо в Генуе. Там же в 1903—1907 гг. был отремонтирован «Фехти Буленд» постройки 1868 г., а в Германии в 1900—1907 гг. модернизировали «Ассари Тевфик» постройки 1868 г. Но увы, полноценными боевыми судами они так и не стали и в боевых действиях в Первую мировую войну не участвовали.

Что же касается «опереточных флотов» Румынии и Болгарии, то их всерьез наше Морское ведомство не рассматривало ни в качестве союзников, ни в качестве противников.

Настоящий враг находился на острове Мальта в центре Средиземного моря. Лорды британского Адмиралтейства всерьез считали Средиземное море своей собственностью, наподобие Индии или Южной Африки. Поэтому с начала 70-х годов XIX века на Мальте базировались 7—8 британских броненосцев.

Следует заметить, что английская Средиземноморская эскадра равно угрожала как России, так и Франции. С обеими странами в 80-х годах XIX века Англия несколько раз находилась на грани войны.

В 1891 г. Россия и Франция подписали военную конвенцию, то есть вступили в союз. Большинство наших и французских историков утверждают, что этот союз имел исключительно антигерманскую направленность. Однако еще на предварительных переговорах в Петербурге начальник русского Главного штаба генерал Н. Н. Обручев в переговорах с генералом Буадефром подчеркивал: «…военная конвенция возможна лишь на почве общего политического соглашения, предусматривающего интересы сторон в разных частях света и все случаи войны, откуда бы она ни возникла»{1}.

В итоге во всех документах не было прямо указано ни на Германию, ни на Англию, но суть их состояла в том, что при нападении на одну сторону договора другая сторона должна была вступить в войну, независимо от того, кем бы был агрессор.

В 1893 г. эскадра Балтийского флота под командованием контр-адмирала Ф. К. Авелана нанесла визит в главную базу французского средиземноморского флота — Тулон. Замечу, что по существовавшему соглашению русские военные корабли были лишены права прохода через проливы Босфор и Дарданеллы[1]. Зато после 1878 г. несколько кораблей Балтийского флота почти все время находились в Средиземном море.

В ответ на заключение русско-французского союза Англия в конце 90-х годов XIX века увеличила свое военное присутствие на Мальте, доведя число броненосцев до 12—14.[2]К этому времени в составе британского флота имелось всего около 20 броненосцев. Таким образом, на Мальте было собрано около 80% ударной силы флота (с учетом ремонтирующихся кораблей), и лишь около 20% охраняли метрополию и колонии, разбросанные по всему свету.

При этом британский кабинет вовсе не собирался воевать ни с Францией, ни с Россией, а лишь пытался их запугать.

С учетом сложившейся ситуации в России с 1882 г. разрабатываются планы по захвату пролива Босфор, а в случае удачи — и Дарданелл.

В 1883 r. в Николаеве и Севастополе закладываются три однотипных броненосца: «Екатерина II», «Чесма» и «Синоп». Это были первые крупные военные суда, заложенные на Черном море после Парижского мира. Несколько позже, в 1891 г., заложили близкий к ним по типу броненосец «Георгий Победоносец».

Все эти броненосцы отличало необычное расположение артиллерии. Шесть 305-мм пушек были расположены в трех барбетных установках — две на носу и одна на корме. Броненосцы всех стран были спроектированы так, чтобы обеспечить максимальную мощь огня на борт. Кстати, корабли даже характеризовались весом бортового залпа (точнее, весом снарядов). У русских же броненосцев типа «Екатерина II» на борт могло стрелять только четыре из шести 305-мм орудий. Зато вперед могли вести огонь четыре 305-мм пушки. Дело в том, что эти броненосцы были специально спроектированы для встречного боя в Проливах. Во встречном бою огневая мощь «Екатерины II» была по меньшей мере в два раза больше, чем у любого английского, французского или немецкого броненосца. А их и строили исключительно для одной операции — боя в Проливах с британской эскадрой.